Я не могу назвать себя другом о. Василия, хотя он всегда приглашал заходить к нему в келью. Но я старался ему не мешать, понимая разницу между нами. Я весь на поверхности, а он уходил вглубь — что я мог бы ему сказать? Он был на несколько порядков выше меня. А его жизнь была столь стремительным восхождением к Богу, что рядом жил в душе холодок: а вдруг сорвется на крутизне? К сожалению, многие на моих глазах хорошо начинали, а потом, сорвавшись, падали вниз. И тут было пережито столько личных трагедий, что я боялся за о. Василия. Когда я узнал об убийстве о. Василия, то в потрясении ходил по комнате, мысленно разговаривая с ним: „Отец, ты дошел. Ты победил, отец!“
Помню, о. Василий обратился ко мне с просьбой: „Напиши мне икону моих святых. У меня их трое — благоверный князь Игорь Черниговский, святитель Василий Великий и Василий Блаженный. Я чувствую, как все трое мне помогают, и чувствую связь с ними“.
Не мне судить о качестве этой работы, но тут был тот редкий случай, когда я знал откуда-то, что пишу икону святому. „Да, отец, — говорил я ему мысленно, — в тебе есть благородство и мужество князя. Тебе, как Василию Великому, дан дар слова. И тебе дана мудрость блаженного, чтоб скрыть все эти дары“.
За десять дней до Пасхи у меня родилась дочь. Мы с женой перебрали все святцы, но ни одно имя не ложилось на сердце. „Подождем, — сказал я жене. — У меня такое чувство, что на Пасху Господь даст ей имя“. И когда позвонили, что убит о. Василий, я сказал жене: „Вот и дал Господь имя дочке. Мы назовем ее в честь о. Василия“. В греческих святцах есть женское имя Василия, а у нас его нет. Мы окрестили дочку Василиссой, свято веруя, что Небесный Покровитель нашей дочери новомученик Василий Оптинский поможет ей в жизни и не оставит своим заступлением».
Канонизации святых всегда предшествует вера в их помощь и заступление. Рядом с девочкой Василиссой в оптинском храме нередко стоят двое белоголовых близнецов Лев и Макарий Шиповские, названные так при рождении в честь еще не канонизированных тогда преподобных Оптинских старцев Льва и Макария. В год канонизации старцев им было уже по шесть лет.
Были люди, сразу ощутившие, что от новомучеников исходит благодать. Но таких сперва было немного. Оптина в те дни застыла от горя, и молчали на Пасху немые колокола.
Сразу после убийства, узнав, что преступник уходит от Оптиной лесами, паломники, не сговариваясь, бросились в лес. Впереди всех бежал окормлявшийся у о. Василия двухметровый гигант Виктор. Исхлестанный ветвями и черный от горя, он был страшен. И когда наперерез ему из леса выскочил паломник в черной шинели, каждый в ослеплении горя подумал, что настиг убийцу. Они бросились друг к другу, чтобы схватиться в смертельной схватке, и лишь в последний момент опустили руки, заплакав.
