– И культурнее, хотите сказать? – откликнулся я.
– Безусловно... но теперь это не имеет никакого значения.
– Спокойной ночи, пани.
– Спокойной ночи.
Следуя полученным наставлениям, мы, никого не встретив по пути, скоро оказались за городом. На рассвете вошли в лес и решили остановиться там до наступления темноты.
– Она была не слишком приветлива, правда? – сказал Владек.
– Я ее не виню. Чего ты хочешь? Два незнакомца, от которых исходит запах конской мочи и нечистот, влезают через окно в ее дом, требуют поесть... Она что, должна была расцеловать нас за это?
– Как ты думаешь, она симпатичная?
– Может, симпатичная, а может, уродина, – ответил я.
– Впрочем, не важно. Мне все равно понравился ее голос, – мечтательно произнес Владек.
– Мне тоже. Вот пусть она и останется для нас голосом в ночи.
Нам очень хотелось спать, но мучительный зуд во всем теле и преследующий нас омерзительный запах не дали претворить в жизнь это заветное желание. Совсем рассвело. Теперь мы издалека могли увидеть немецкие грузовики и поэтому пошли на поиски хоть какого-нибудь водоема или ручейка, чтобы помыться и выстирать форму. Нам удалось найти пруд. Мы выкупались, постирали одежду, развесили ее для просушки на кустах, легли на солнышке и... заснули.
Мне казалось, что я еще сплю и вижу сны. Но, услышав хихиканье, открыл глаза, сел и увидел старуху. Облокотясь на мотыгу, она разглядывала нас, и ее лицо то озарялось улыбкой, то становилось мрачным и задумчивым. Рядом с ней стояли две молодые девушки.
– Бедные дети, – сказала старуха, – что же с вами сделала война.
Под взглядами хихикающих девушек я остро ощущал наготу. А наша одежда была развешана на кустах. Разбуженный посторонними звуками, Владек открыл глаза и метнулся в кусты. Под громкий хохот я кинулся следом за ним.
– Есть хотите? – спросила, отсмеявшись, старуха.
– Да! – хором ответили мы из кустов.
– К нам нельзя, могут найти немцы. Но когда стемнеет, я пришлю вам что-нибудь из еды. Подождете?
– Да-да, конечно. Огромное спасибо.
Задумчиво покачав головой, она еще крепче сжала ручку мотыги натруженными ладонями.
– Разве может война принести что-то хорошее? Нет, от нее одно зло. Только зло. Я уже старуха. Пережила три войны. От войны беды и для людей, и для скотины. Но это самая страшная война. Эти летающие чудовища и все такое прочее! – И вдруг, словно забыв, о чем только что говорила, приказала: – Надевайте штаны, а то вы как новорожденные младенцы. Пока будете собираться, я пришлю вам поесть. Да, и поосторожнее в кустах, там колючки. Еще поранитесь ненароком.
