— Сейчас лопнет корыто, — спокойно прокомментировал Виктор. Я прыгнул под середину днища и поддержал его руками.
— Алассан! — закричал я. — Ищи третьего!
Не прошло и пяти минут как появился третий, но он был на полголовы ниже ростом первых двух. Роже сбегал к себе в квартиру и притащил старое одеяло, а Самба (он, Садьо и остальная команда уже, конечно, были с нами во дворе) приволок откуда-то дырявую кастрюлю. Низкорослый водрузил себе на голову сложенное одеяло и сверху кастрюлю, но я вовремя разгадал его глубокую задумку и запротестовал.
— Алассан! Объясни ему, что кастрюля продырявит краями лодку.
Алассан произнес убедительный монолог минут на десять с выразительной жестикуляцией, после чего низкорослый без возражений перевернул кастрюлю, положил сверху на ее Дно одеяло, а кастрюлю надел на голову. Голова влезла в кастрюлю целиком.
— Хотел бы я видеть, как он пойдет, — сказал Виктор.
— Надо оттопырить ему уши, тогда кастрюля будет держаться, — предложил Роже.
— Ничего, хозяин, он пойдет и так, — убеждал меня Алассан. — За двести монет он куда хотите пойдет.
— За двести я ее один до столицы донесу, — объявил Виктор.
— Вот и поторгуйся с ними, — сказал я, — а мы пока доску поищем. Эй, Самба, Садьо! Живо-живо какую-нибудь доску, только небольшую.
Компания с восторгом рассыпалась по нашему обширному двору, и через полчаса у моих ног выросла куча мусора, в которой я все-таки обнаружил вполне подходящий кусок фанеры. Кусок прилепили на голову коротышке, потом сверху поставили кастрюлю и положили одеяло, после чего он стал на полголовы выше крайних.
— Придется ему или приплюснуть голову, или отпилить ступни, — предложил Роже.
— Не надо, хозяин, — испугался Алассан, — он приседать будет.
И действительно, он до самой реки шел на полусогнутых.
Вместе с байдаркой я нашел в ангаре достаточно хорошее полу-весло, а второе смастерил сам. Теперь я попытался вручить Виктору мое творение.
— Нет, — сказал он. — Ты свою лопату неси сам. Такую уродину даже на похороны не возьмешь: покойник убежит. Я отдал мой шедевр Роже, которому было все равно.
— Ну, тронулись, наконец! — провозгласил я.
— Это точно, — пробурчал Виктор. И мы пошли.
К берегу вместе с нами подошла уже несметная толпа, которая волновалась, переживала и обсуждала наши шансы.
— Это они хотят спортом заниматься, — рассуждал один.
— Нет, — возражал другой, — они будут себя испытывать. Известно, что все тубабу немного сумасшедшие. Они всегда хотят все испытывать. Вот увидите, на этой смешной пироге они поплывут отсюда аж до самого моря.
