— Наследник Томаса Тарлтона? — спросил Кейн без особого интереса.
Джулиана кивнула:
— Да, именно он. Сэр Генри очень расстроен, что книги его дяди продаются.
Кейн пожал плечами:
— Что ж, возможно. — Конечно, он мог бы сейчас пойти к этому сэру Генри и выяснить, что тот знал о «Бургундском часослове». Но Тарлтон подождет. У него, Кейна, имелись совсем другие планы на сегодняшний вечер.
Внимательно глядя на Джулиану, он с усмешкой проговорил:
— Вот что, моя дорогая… Если вы сегодня счастливы, то и я тоже. Между прочим, вы замечательно выглядите. Полагаю, многие женщины в Лондоне захотели бы выцарапать вам глаза, если бы услышали то, что сказал вам Комптон. Множество дам из высшего света, а также полусвета готовы на все, только бы услышать от него комплимент.
— Какой вздор! — воскликнула Джулиана. И тут же спросила: — А почему?
— Потому что он имеет прекрасную репутацию. Говорят, он обладает безупречным вкусом.
Джулиана скептически хмыкнула, и Кейн невольно улыбнулся; ему было приятно, когда удавалось рассмешить миссис Мертон — слишком уж серьезно она все воспринимала.
— Поверьте, Кейн, — проговорила она, — прежде я никогда не слышала от него комплиментов по поводу моего платья. Очевидно, мой обычный наряд не отвечает его вкусам.
— А вот черный бархат отвечает. Но почему черный цвет?
— Так легче оставаться в трауре. Мне очень повезло, когда я обнаружила это платье в комиссионном магазине на Кондуит-стрит.
— У миссис Тиммс? Я знаю многих актрис, которые посещают ее.
— Актрис? Вы думаете, что мое платье могло принадлежать одной из актрис?
— Очень сомневаюсь.
— Слава Богу… — Джулиана вздохнула с облегчением.
— Не актрисе, а скорее куртизанке, — тут же добавил маркиз.
Джулиана тихонько ахнула.
— Но почему вы так считаете?
— А вы не задумывались, дорогая, о том, каким образом у миссис Тиммс могло появиться такое необычное платье?
— Нет, не задумывалась. Но она была очень рада продать его мне за вполне умеренную цену.
— Подозреваю, что от него отказалась Белла Старр. Ее покровитель, сэр Мордред Мортон, всегда настаивал, чтобы его любовница одевалась в черное.
Джулиана сморщила веснушчатый носик.
— Это так мрачно…
— Мортон был бы счастлив услышать эти ваши слова. Он ужасно гордится этой мрачностью. У него все в черном цвете. Черные ливреи на его слугах, черные кареты, и даже пищу ему подают только черного цвета.
— Но это, должно быть, серьезно его ограничивает, — заметила Джулиана. — Я имею в виду выбор блюд.
