— Нет, спасибо. У нас был обед.
— А вы? — обратилась Юки к господину Кимуре. — Вам сделать сэндвич?
— Нет, я тоже обедал, спасибо.
Мать Юки, взглянув на своего бывшего одноклассника, секунду поколебалась и продолжила:
— Может, зайдешь к нам — попьем вместе чаю?
— Я бы с удовольствием, но неудобно беспокоить в субботний вечер твоего мужа.
— Мужа нет дома, — сказала Шидзуко.
— И придет он очень поздно, — добавила Юки.
Все трое молча направились к дому.
— Так ты, значит, уже в четвертом классе? — обратился господин Кимура к Юки, когда они уселись за кухонным столом.
Не отрываясь от сэндвича, она кивнула.
Кимура улыбнулся. Шидзуко налила ему чаю.
— Когда мы с твоей мамой учились в четвертом классе, на утренней классной линейке мы всегда стояли рядом, потому что были самыми маленькими.
— Неужели? — удивилась Юки. Даже сидя, господин Кимура возвышался над столом и имел весьма внушительный вид.
— С тех пор я успел подрасти, — засмеялся он, переглянувшись с Шидзуко. — Да, так вот: в четвертом классе твоя мама втянула меня в одну не очень веселую историю. Это было незадолго до начала войны. Уже пошли разговоры о том, что наша армия скоро оккупирует Китай. Директор школы произнес речь о величии нашей империи и показал фото императора. Мы должны были подобострастно закрыть глаза и поклониться его портрету. Учителя говорили нам, что император — настолько священная особа, что, взглянув на его портрет, мы можем ослепнуть. Но Шидзуко, конечно не верила этим россказням. Как-то раз она, мало того, что и не подумала закрыть глаза, посмотрев на портрет императора, но еще толкнула меня в бок и громко сказала: «Взгляни, какой у него смешной нос». Все вокруг слышали ее слова и ждали: осмелюсь ли я посмотреть на императора.
— Ну и что? — заинтересовалась Юки. — Вы тоже на него поглядели?
— Нет! В отличие от твоей мамы я оказался трусом, побоялся ослепнуть.
— Дело не в том, что я была такой уж храброй, — возразила Шидзуко. — Я просто поняла, что учителя нам врут. Этот портрет сделал обычный профессионал, а может, и фотолюбитель. Он же не ослеп — и проявлял пленку, и печатал. Вот я и захотела проверить на себе: ослепну или нет? Взглянула на фото — и все в порядке, лишь увидела, что наш император — самый обычный человек, только нос у него смешной — такой острый. И лицо, честно говоря, довольно глупое.
Господин Кимура повернулся к Шидзуко.
— Я вспомнил о тебе как раз в тот день, когда окончилась война. Император тогда обратился к народу по радио и сказал, что он всего лишь обычный смертный, и мы были неправы, когда обожествляли его. Тогда я учился уже в средней школе и скептически воспринимал то, что нам пытались вдолбить в головы.
