Речь императора мы слушали дома всей семьей. Родители и моя старшая сестра плакали. А я в который уж раз вспоминал дурацкий нос императора и твою смелость. — Кимура помолчал. — К тому времени твоя семья перебралась в деревню. Я страшно расстроился, что никогда тебя не увижу.
— Думаю, ты преувеличиваешь свои страдания, — смущенно засмеялась Шидзуко.
— Не преувеличиваю. Я действительно не находил себе места, — Кимура повернулся к Юки, которая сидела тихо: вся — внимание. — Твоя мать была способнейшей ученицей в нашем классе. Мы всегда восхищались ею.
— Ну, это было так давно, — с грустью сказала Шидзуко. — А вот господин Кимура теперь профессор, преподает литературу в Национальном университете Кобе.
— И все же никогда не забывал твою маму... Я бы разыскал ее раньше, если бы не жил все это время в Токио — в Кобе вернулся всего лишь этой весной, в апреле.
Юки несколько раз ездила с матерью в Токио к своей тетушке Айе. Больше всего ее удивила там речь горожан — они тараторили быстро и громко и прозносили слова не совсем обычно.
— Вы говорите не так, как все говорят в Токио, — сказала Юки.
— Конечно, не так. Я ведь вырос здесь, в Кобе, и токийский диалект так и не перенял, хотя прожил там пятнадцать лет и был женат на жительнице Токио. А вот мои дети говорят как токийцы.
В классе Юки было несколько детей, переехавших в Кобе из других регионов страны. Над их странным выговором всегда посмеивались, любили их передразнивать.
— А вашим детям приходится в школе драться, когда их дразнят за то, что они говорят не как все? — поинтересовалась Юки.
— Не думаю. В Кобе живет только мой сын, но он уже в средней школе. В этом возрасте если дерутся, и то не по таким пустяковым поводам. А моя дочь живет в Токио со своей матерью.
— Отдельно от вас?
— Да. Мы разведены.
Юки задумалась. У себя в школе она знала лишь одну девочку, чьи родители были разведены. Ее звали Марико, она жила с отцом и его родителями. Девочка говорила, что почти не помнит матери: та уехала в деревню к своим родителям, когда Марико была еще совсем маленькая. Однажды в мае, когда в Японии отмечается День Матери, их учитель, господин Ямасаки, попросил учеников написать небольшое сочинение о своей маме. Марико выскочила из класса. Учитель ее вернул, посадил на место. «У меня нет мамы», — сказала девочка. «Тогда напиши о бабушке», — предложил учитель. Марико просидела целый урок, уставившись на чистый лист бумаги, хлюпая носом, но так ничего и не написала. За это господин Ямасаки оставил ее после уроков.
