И выскакивал из вагона в панике. Двери уже закрывались, и наверняка его чуть не защемило.
Юки остановилась под каштанами, дрожа от холода. Домой идти не хотелось, она прислонилась к каменной стене какого-то дома. «Увидимся» — сказала ей на прощанье Сачико, но это просто дань вежливости. На самом деле они никогда не увидятся. Даже случайно не столкнутся где-нибудь. Они живут недалеко друг от друга, но до соревнований прошлой весны ни разу нигде не пересекались.
Юки взглянула на кроны каштанов. В конце мая они были усыпаны белыми цветами, похожими на маленькие факелы. Каштаны зацветают после вишен и слив, но раньше, чем глицинии и апельсиновые деревья. Весна и лето — настоящий цветочный парад, цветы сменяют друг друга. Одни распускаются, другие облетают. В последний раз, когда Юки заходила к Сачико, она обратила внимание на цветущий гранат, росший в их саду. Красные лепестки его цветов были как лакированные и слегка примятые, словно сделаны из бумаги, а запах напоминал аромат жевательной резинки. Сейчас, наверное, на их гранатовом дереве красуются увесистые плоды.
В тот раз мать Сачико сидела с ними на кухне. Девочки пили апельсиновый сок, а госпожа Мураи курила, время от времени постукивая сигаретой о край стеклянной пепельницы. Она стала расспрашивать Юки о ее семье, о профессии родителей.
— Отец работает в офисе, в центре города, — ответила Юки. — Он инженер, служит в сталелитейной компании. А мама умерла. У отца новая жена. Когда-то она была его секретаршей, но сейчас не работает — сидит дома.
Госпожа Мураи нахмурилась и затушила сигарету.
— Потерять мать в вашем юном возрасте — это трагедия. Представляю, как вам тяжело. Она долго болела?
Сачико, поставив на стол стакан, смотрела на Юки, ожидая, что она ответит.
— Нет, мама не болела. Произошел несчастный случай.
— Какой ужас! Автокатастрофа?
— Нет, это случилось дома, — выдавила из себя Юки, чувствуя, что ее лицо горит.
В кухне наступила тишина. Сачико, допив сок, встала и поставила пустой стакан в раковину. Затем снова села рядом с матерью, напротив Юки. Та опустила глаза. Сок не лез ей в горло. Она поднялась из-за стола.
— Пожалуй, пойду... Спасибо, — на ходу бросила она, направляясь к двери.
Сачико и ее мать даже не встали и не сказали что-то вроде: «Подождите, куда вы торопитесь?», как принято говорить, когда гость собирается уходить. Они сидели и молчали.
Юки выбежала во двор. Ее обдало запахом жевательной резинки, источаемым цветущим гранатом. Никто ее не окликнул, не позвал обратно... Наверное, надо было послушать совет отца. Он предупреждал ее: если будут спрашивать о том, что случилось с матерью, нужно говорить: умерла от рака. Звучит правдиво: эта болезнь не щадит и молодых. А говорить правду рискованно: возникнут нелепые подозрения, кривотолки. Могут даже решить, что мать Юки была душевнобольной, а психические заболевания иногда передаются по наследству.
