Каждую машину тщательно проверяли, освещали фонариками, забирались в кузов машин, заглядывали в летучки. Вид раненых, окровавленные повязки, торчавшие шины сделали свое. Нас пропустили на переправу, благодаря, конечно, раненым.
К погрузке была подана баржа. По одной на нее въезжали машины. Во время погрузки переправа вновь подверглась артиллерийскому и минометному обстрелу. Снаряды ложились точно. Должно быть, противник хорошо ориентировался, еще днем пристрелял это место. Появились раненые и убитые среди охраны, наших и других частей.
У нас был ранен осколком один водитель. Его заменил за рулем Наумов. Был убит один из наших «раненых». Обоих мы взяли с собой. Догружали баржу техникой и людьми из какой-то другой части. Все торопили, а погрузка затягивалась. От взрывов бомб образовавшиеся волны колебали баржу, и въехать на нее машинам было просто невозможно. Приходилось ждать какое-то время, пока волны улягутся. И далеко за полночь баржу, наконец, взял на буксир маленький с виду пароходик и потащил нас за собой на очень длинном буксире. Шли, как нам казалось, очень медленно и долго. Наступил рассвет. Мы подошли к дебаркадеру и отдали концы. Нас зацепили баграми, подтащили и укрепили. Все время поглядывали в небо, опасаясь стервятников. Уровень баржи, дебаркадера и берега не совпадали и очень значительно, что затрудняло выгрузку. Но много сильных рук дружно выталкивали машины из баржи на дебаркадер, а затем спускали их вниз на землю, даже и незаведенные машины с грузом. Так стремились быстрее выбраться из этой ненадежной скорлупы на берег. Оказалось, что мы высадились на остров Сарпинский, из которого предстояло еще переправиться на левый берег Волги.
Невероятно тяжелые испытания доставались беженцам и гражданскому населению города, скопившимся у Волги в надежде на переправу на левый берег. Это были в основном старики, женщины, дети. На них не обращали никакого внимания, они были предоставлены самим себе. К Волге их не допускали, они располагались под открытым небом в степи под палящим солнцем днем и довольно прохладными ночами. Подвергались бомбежкам, минометным и артобстрелам, голоду и жажде, оставались без медицинской помощи. От бомбежек прятались в подвалах домов, где и жили. Многие погибали, страдали от голода и жажды. Планового обеспечения населения продуктами и водой не было. Красноармейцы и командиры по возможности делились с гражданским населением, но сами были в большом затруднении.
