Танечка | страница 14



И Танечка замедленно, словно ее тянули этой невидимой уздой, двинулась к сидевшему, пока не подошла вплотную.

Он был все тот же – те же залысины, тот же высокий лоб и выразительные губы. Только глаза не показались на этот раз темными впадинами, а смотрели на Танечку живо, как будто даже с нежностью – зеленовато-серые, глубокие. Он обнял ее ноги.

– Я знал, что когда-нибудь ты явишься сюда. Почему ты не пришла тогда? Три дня подряд я ждал тебя здесь…И все же ты пришла. Через два года. Потому что это судьба. Я – твоя судьба. А ты моя. А от судьбы, как известно, не уйдешь. Ты не забыла меня, я вижу, – задрав подбородок, он заглянул ей в лицо. – О, ты здорово подросла! Совсем барышня. А пахнешь все так же. – Он приподнял ее платье и уткнулся лицом в ее трусики. – Я узнаю этот запах.

Он замер, тихонько поглаживая Танечкины ягодицы. И неожиданно повалился на спину, увлекая ее за собой. Танечке показалось, что она падает бесконечно долго, проваливается куда-то, теряя себя, теряя последние остатки стыда, последнюю надежду исправиться.

На этот раз он лежал спиной на мху, а Танечка сверху. Теперь она раздевала его, целуя его смуглое ворсистое тело. Сейчас он был в ее власти. И, целуя его в шею, она сейчас могла бы легко перекусить его сонную артерию. Однако вместо этого она садилась ему на грудь и терлась об нее, часто и шумно дыша, ощущая, как дивное ликование разливается от этого трения по всем ее клеточкам. Терлась о его колено, о подбородок, давая ему лизнуть себя, погрузиться в нее языком. Моментами ей хотелось придавить его рот и нос и давить до тех пор, пока он не перестанет дышать. Но тогда он не сможет ласкать ее, терзать, сладко мучить…

…Через полчаса она сидела у него на коленях, а он, гладя ее голые ноги, расспрашивал, как она жила все это время, с кем трахалась.

– С собачкой, – вымолвила она и с вызовом посмотрела ему в глаза.

– Ты правду говоришь? Это забавно. Да, это очень забавно, – повторил он раздумчиво и прибавил: – Я бы хотел это видеть.

– Его давно уже нет, моего бедного Трифона.

– Он умер от блаженства? Я его хорошо понимаю.

– Нет, родители куда-то сплавили. Скорей всего, усыпили.

– Ну, ничего. Это не проблема. У меня есть отличный пес, ризеншнауцер. Умница. Он тебе понравится. Покажешь мне, как ты это делала.

– Нет, я больше не стану этого делать.

– Ты что, поклялась? Поклялась в верности своему покойному Грифуну?

– Себе поклялась.

– Ну, для меня-то можешь слегка нарушить свою клятву.