Утро в Тронхейме особенно туманно. Но ветер быстро разгоняет густые сизые хлопья, и только на рейде вода слабо дымится. На кораблях бьют склянки, и они гулко доносятся до города. «Сколько же сейчас времени?» — подумал Ланге, спускаясь к гавани. Всю ночь он просидел в полицейском участке. Два раза его допрашивали и утром выпустили, взяв подписку, что он до наступления темноты покинет Тронхейм.
Ланге решил как можно скорее встретиться с Уайтом. Невесело было у него на душе. Пропал аппетит, и он нервно курил. На морском вокзале Ланге купил билет на первый попавшийся транспорт, уходящий в Осло. За час до отхода транспорта, когда была окончена погрузка, Ланге уже стоял на баке и грустный смотрел на город. Он вспомнил транспорт, на котором приплыл в Заполярье, встречу с русскими катерами, то, с чего начались его беды. Потом полуостров Рыбачий, арест, побег, встречу с Хекконеном на Никеле и наконец Тронхейм. Вспомнил загорелого незнакомца, Лину, и его передёрнуло от этих воспоминаний. Успокаивая себя, Ланге решил: «Да, труднее стало работать…»
На транспорте вдруг зашевелился народ. Капитан объявил через мегафон:
— Выход в море запрещён, транспорт остаётся в Тронхейм-фиорде.
Группа людей с чемоданами оттеснила Ланге к трапу, он без сожаления поплёлся обратно в город и тут же выехал на аэродром, решив сегодня же вылететь на север в Лиинахамари.
Ланге купил билет на самолёт до Леастарес, прошёлся вдоль поля аэродрома, потом раздвинул кустарник, хотел сесть на скамейку — и остановился. В стороне под деревом стоял загорелый незнакомец. Посмотрев на Ланге, он неторопливо закурил, сунул в карман спички и, заложив назад руки, пошёл по тропе.
— Джентльмен, остановитесь! — крикнул Ланге и с ехидной усмешкой спросил: — Послушайте, сколько вам платят за то, что вы вторые сутки наступаете мне на пятки?
— Побольше, чем твой хозяин, — ответил тот и, вяло зевая, стал прохаживаться по тропе.
Ланге ушёл к полю аэродрома, смотрел на самолёты, и ему казалось, что вот-вот объявят о нелётной погоде… Гестапо могло придумать и не только это.
Но он всё-таки вылетел на Леастарес.
После совещания у рейхскомиссара Кайфер только на другой день возвратился в штаб дивизии, занимавший длинный дом с плоской крышей под гранитным выступом скалы. В многочисленных комнатах штаба стояла необычная тишина и, казалось, единственным человеком в этом доме был часовой у знамени в дежурной комнате. Но как только появился генерал, захлопали двери кабинетов, началась бестолковая суетня. Штабные офицеры ещё не знали, что ждёт дивизию. Предполагали, что ей придётся прикрывать отход войск в Норвегии, а это было равносильно гибели. Кайфер отдал первые распоряжения, и новость — держать фронт — мгновенно облетела все кабинеты штаба, и вскоре о ней заговорили в дивизии.
