Я молчал тоже, чувствуя, что ему необходима тишина. Он пил коньяк и время от времени поглядывал на меня, словно принимал какое–то решение. На маленькой площади перед нами бурлила жизнь, гудели машины, быстро и возбужденно болтали французы, спеша по тротуару по своим делам. Было замечательно сидеть здесь, пить коньяк и сознавать, что ты жив. Но из головы у меня не выходила «Мэри Дир», и, глядя на Патча, согнувшегося над бокалом, я продолжал раздумывать. Что же в самом деле произошло на этом судне до того, как я попал на него? Эта кучка оставшихся в живых, которую я видел в приемной конторы…
– Что имел в виду Хиггинс, говоря о вашем послужном списке? Он имел в виду… Он намекал на «Бель–Иль»?
Подняв глаза, он кивнул.
– Что же случилось с «Бель–Иль»?
– Она наскочила на мель, разбита вся корма. Поползли слухи. Вот и все. Тут были замешаны большие деньги. Но это не важно.
Однако я думал иначе. Почему он говорил, что такое не может дважды случиться с одним человеком?
– Какая же связь между «Бель–Иль» и «Мэри Дир»? – полюбопытствовал я.
Он быстро посмотрел на меня:
– На что вы намекаете?
Мне было нелегко высказать свои мысли, особенно когда он так подозрительно глядел на меня.
– Все это довольно странно… Экипаж говорит, что вы приказали покинуть судно, а вы утверждаете обратное… А еще смерть Таггарта… И Деллимара.
– Деллимара? – Меня поразила горячность, с которой он произнес это имя. – При чем здесь Деллимар?
– Ни при чем, но…
– Продолжайте же! Что вы там еще себе вообразили? Я задал вопрос, который давно волновал меня:
– Этот пожар?..
– Вы думаете, я сам поджег судно? Вопрос застал меня врасплох.
– Боже мой, конечно же нет!
– Так на что же вы намекаете? – гневно спросил он. Я колебался, стоит ли сейчас заводить этот разговор:
слишком уж он устал и взвинчен.
– Просто я не могу понять, почему вы, потушив пожар, не запустили машину. Я думал, что вы поддерживали огонь в котле, но это не так… – Я замолчал, заметив странное выражение его лица. – Что вы делали внизу, когда я появился на судне?
– Черт вас подери! – сверкнул он глазами. – Вам–то какое дело?
– Конечно, никакого, только…
– . Только – что? Чего вы добиваетесь?
– Меня поразила угольная пыль. Вы были покрыты ею, и мне стало любопытно… – Я увидел, как сосалась его рука, и поспешил добавить: – Согласитесь, мое любопытство вполне естественно!
Он немного расслабился:
– Конечно, конечно, я понимаю… – Посмотрев на пустой бокал, он произнес: – Простите, я немного устал. Вот и все!
