- Зайди сюда!
Пение снаружи смолкло, но через мгновение возобновилось.
- Зайди сюда, шакал! - повторил Авдеев.
- За шакала ответишь, - отозвался певец и открыл дверь.
Он тут же упал с громким стуком. За дверью весело рассмеялись, прокричали что-то вроде того, что молодец, Ахмед, успокоил пьяницу.
Авдеев уже пускал газ через щель. Мы надели противогазы и вошли в склад. Террористы бессильно висели на стульях, парализованные.
- Прикончите их, - приказал я.
Авдеев и Базукин деловито и хладнокровно выполнили приказ. За следующей дверью была лестница на первый этаж.
- "Зет два" - главному, - сказал я в микрофон. - Выходим на первый этаж. Пять тварей в аду.
- Спасибо, Серов, - отозвался главный. - Кузьмин и Панкратов тоже подобрались к первому. Работайте.
- Черт возьми! - сдавленно сказал кто-то над ухом. - Так вы штурмуете?! Вы понимаете, что в любую минуту они могут взорвать свои проклятые бомбы?! Вы штурмуете? Почему вы не можете ответить прямо?
Я открыл глаза, посмотрел на говорившего. Это мэр, потный и взволнованный.
- Успокойтесь, - мягко сказал я. - Присядьте, и я вам все объясню.
Мэр тяжело опустился на стул. Было видно, что он сильно переживает случившееся и находится на грани нервного срыва. Во рту он перекатывал что-то твердое, видимо валидол.
- Видите ли, - начал я, - мы не штурмуем. Мы просачиваемся сквозь все щели тихо и незаметно и ликвидируем всех тварей, попадающихся на пути. Ребята вышли на первый этаж. До конца операции осталось не больше часа. Прочесать все помещения, выйти в зал и перестрелять террористов.
- Но как? - тихо сказал мэр. В глазах его появилась надежда.
- Очень просто. Вот, например, вы и ваши товарищи заметили, как я вошел в помещение? Вы не увидели и не услышали. Так же и террористы. Это называется нинцзюцу - искусство быть невидимым. И неслышимым.
- Хорошо, - прошептал мэр, и лицо его разгладилось.
- Простите, - вмешался в разговор генерал. Он стоял неподалеку и все слышал. - Но террористов нужно брать живыми. Их нужно судить.
- Ах, оставь, Петрович! - с досадой отмахнулся мэр. - Судить да рядить! Полковник правильно делает - чик! - и нет проблемы. Посадишь его, он то сбежит, то еще что-нибудь. Отсидит, выйдет, и опять за старое. А так - все шито-крыто. Ладно, - сказал мэр, поворачиваясь ко мне и неуверенно трогая мой рукав. - Отдыхайте.
Я кивнул и закрыл глаза.
- Контролирую освещение, - послышался голос в наушнике. Это Петров.
- Хорошо, Петров, - сказал я. - Не трогай его ни под каким видом. А то, не дай Бог, дернется кто из тварей и нажмет кнопку.
