Прощайте, мои сердечные! Теперь долго-долго от меня не будет писем. Поклонитесь от меня всем селенжанам. Любите и помогайте взаимно друг другу. Только союзом крепко и общество и семейство. Мои дорогие сестры, не оставляйте моих малюток! Мери, будь благоразумна как мать и крепка как член общего семейства. Целую всех вас без изъятия. Никак не мог предполагать, что так тяжело быть в разлуке с близкими сердцу!
Вас истинно любящий
М. Бестужев».
Запечатав письмо, он пошел к Муравьеву сообщить о несчастье во флотилии и попросить о пересылке письма. Недалеко от пристани он увидел несколько джонок, прибывших из Айгуна с товарами для продажи. Маньчжуры ставили мешки с просом, овсом, открывая их, чтобы покупатели могли увидеть и пощупать зерно. Рядом красовались корзины, ящики с овощами, фруктами. Весов и сосудов для измерения почему-то не было. Когда Бестужев спросил о ценах, один из торговцев на ломаном русском языке объяснил, что все продается только в мешках, корзинах.
— Это двадцать копека, — ткнул маньчжур пальцем в мешок проса, — это пять копека, — указал на ящик огурцов, — яблок — шесть…
Покачав головой, Бестужев подумал, что, наверное, чего-то не понял. И тут сзади подошли посланные амбаня, а с ними — Сычевский. Раскланявшись с ними, Бестужев спросил Егшфана Ивановича о ценах. Поговорив с торговцами, тот сказал, что мешок овса и проса — по двадцать копеек, все овощи — по пятаку за ящик, а фрукты — по шесть. Курица — две копейки.
— Удивительно! А у нас они что покупают?
— Сахар, соль, мануфактуру. Особый спрос на простые ткани — грубый синий холст, сарпинку, ситец. Вон лавка, ее недавно открыл Паргачевский.
В это время к Сычевскому обратился «почтарь». Епифан Иванович перевел, что тот спрашивает о времени прибытия флотилии Бестужева в Айгун.
— Дня через три, — ответил Бестужев.
Один из торговцев начал что-то говорить, показывая на дома. Сычевский с улыбкой выслушал его и перевел:
— Он говорит, что они очень довольны торговлей и вообще рады, что русские поселились тут. Мы, говорит, знаем, что все это для того, чтобы побить ингри, то есть англичан, если они покусятся зайти в Амур и разорить Айгун.
— Верно, — кивнул Бестужев, — Передайте, пусть торгуют спокойно, англичан мы сюда не пустим.
Лицо «почтаря» озаряла подобострастная улыбка, но от Бестужева не ускользнуло, что пока Сычевский переводил, тот что-то шепнул торговцу, из-за чего он сразу сник.
— Епифан Иванович, попросите, пожалуйста, отнести весь товар вон на ту баржу. Там урядник купит все оптом.
