— Неужто мы уподобимся ночным татям, чтобы творить святое дело во тьме? — выкрикнул кто-то из задних рядов.
— Надо бы запугать двор, а для этого уведомить царя, — сказал Корнилович, — что на юге стотысячная армия только и ждет сигнала, чтобы выйти сюда.
Скользнув по нему взглядом, Трубецкой сказал:
— Войска нужны сейчас, немедленно! И не сто тысяч за тысячи верст, а хотя бы пять-шесть тысяч в ближайших казармах!
Прикинув количество наличных войск, Трубецкой поддержал мнение Пущина: шансы есть, но поручиться за успех трудно. Рылеев снова повторил, что отложить задуманное нельзя, и показал копию письма Ростовцева. Бестужев понял отчаянный шаг Кондрата: поначалу он не хотел пугать заговорщиков, а теперь предъявил это письмо как доказательство того, что путь отрезан. Когда Рылеев закончил чтение, Александр Бестужев воскликнул:
— Переходим за Рубикон, руби все! По крайней мере, о нас будет страничка в истории.
— Так вы за этим-то гонитесь? — сухо спросил Трубецкой.
— Как бы эта страничка не замарала нашу историю и не покрыла нас вечным стыдом, — сказал Михаил Пущин, — но я выведу свой эскадрон, если выйдут соседи-измайловцы…
Перед уходом Трубецкой сказал Рылееву, что, если войск будет мало, действовать смысла нет. Кондрат стал уверять, что он спать не будет, а сделает все, чтобы поднять как можно больше солдат. Очень не понравились Бестужеву слова Трубецкого, его хмурый вид и настроение. А то, что он ушел, не дождавшись Булатова и Якубовича, ввело в недоумение как можно уйти, не убедившись в окончательном согласии и расположении духа ближайших помощников?
После ухода Трубецкого, Краснокутского, Репина пришли Одоевский, офицеры Генерального штаба Палицын, Коновницын, Искрицкий, а затем наконец явился Якубович. Узнав, что Трубецкого уже нет, а Булатов еще не пришел, Якубович сказал:
— Почти весь день я провел… С кем бы вы думали? С Милорадовичем! В гостях у Шаховского среди актерской братии. Граф не отпускал меня, слушая мои рассказы о Кавказе! Сейчас он поехал на заседание Государственного совета, а я — сюда…
— Мог бы и пораньше приехать, — с упреком сказал Рылеев, — Трубецкой не дождался ни тебя, ни Булатова.
— А чего ждать — у нас все договорено.
— Но многое ведь не ясно — одни темнят, другие дрогнули.
— Кто эти подлые трусы?! — вскричал Якубович.
— Отказались Моллер и Тулубьев.
— О, эти тыловые крысы! Их бы на Кавказ! Да я их… Александр Бестужев прервал его вопросом, не подведет ли он?
