Девушка обнажила меч и ускорила шаг. Голоса звучали все громче и резче, и у Верисы возникло неприятное ощущение, что один из голосов принадлежит Ронину.
Улица оборвалась, превратившись в пустырь, образовавшийся после налёта драконов. На этом пустыре и ожидали своего предводителя наездники грифонов, и именно здесь колдун пристал к ним по каким-то понятным ему одному причинам. Колдунов многие считали сумасшедшими, но Ронин явно был самым ненормальным из всех, если решил, что сможет уцелеть, ввязавшись в спор с дикими карликами.
Один из карликов уже ухватил мага за застёжку плаща и приподнял его на фут над землёй:
— Я же сказал — отстань от нас, вонючка! Если у тебя заложило уши, я оторву их за ненадобностью!
— Молок! — крикнул Фолстад. — Чем этот колдун так разозлил тебя?
Не опуская Ронина на землю, карлик, который, если бы не более мрачная физиономия и шрам на носу, был бы точной копией Фолстада, повернулся к своему начальнику:
— Этот придурок приставал к Тьюпену и остальным сначала на базе, а потом, хоть Тьюпен и послал его подальше, начал доставать нас здесь, где мы все договорились встретиться! Я три раза говорил ему, чтобы он убирался подобру-поздорову, но этот человек просто не понимает слов! Вот я думаю, может, он станет сообразительней, если поднять его повыше!
— Ох уж эти заклинатели… — проворчал командир патруля. — Сочувствую тебе, моя эльфийская леди!
— Скажи своему наезднику, чтобы он опустил колдуна, иначе я буду вынуждена продемонстрировать ему превосходство хорошего эльфийского меча над его молотом.
Фолстад заморгал и с удивлением взглянул на Верису, словно впервые увидел её. Потом перевёл взгляд на гладкое, блестящее лезвие меча и снова уставился в сузившиеся, полные решимости глаза рейнджера.
— И ты это сделаешь, да, рейнджер? Ты защитишь это существо от тех, кто были хорошими друзьями твоего народа ещё до того, как человеческая раса появилась на свет!
— Ей нет нужды заступаться за меня, — встрял Ронин. Болтающийся над землёй маг, казалось, был скорее раздражён своим неудобным положением, нежели напуган. Вероятно, он не понимал, что для Молока сломать ему хребет — плёвое дело. — Я пока ещё контролирую себя, но…
Каждое сказанное магом слово только подливало масло в огонь. Вериса, махнув рукой, заставила его умолкнуть и встала между Фолстадом и Молоком:
— Это позор! Нам должно быть стыдно за себя! Орда ещё не разбита, а мы уже готовы вцепиться друг другу в глотки. Разве так ведут себя союзники? Пусть твой воин отпустит его, Фолстад, и мы посмотрим, можно ли решить все мирным путём.
