— Входите, Хендрик, входите, — донёсся до меня мягкий бархатный голос.
Закрылась дверь, кто-то вытащил пробку из бутылки.
— Ну, что там за охрана?
— Именно этого мы и ожидали, — ответил Хендрик.
— А по-моему, не совсем. Мы ждали солдат, а не мичмана королевского флота. Могут возникнуть сложности. Вы знаете этого Рэнкина, мистер Хендрик?
— Да. Я как-то встретился с ним в… общем, я его знаю. У него всегда полно денег. Он заведовал складом и наверняка тащил оттуда. Думаю, мы с ним договоримся. Что касается капрала и двух солдат…
Тут иллюминатор закрылся, и больше я ничего не услышал. Не придав значения этому разговору, я неспешно пошёл назад. Берт вышагивал перед стальной дверью. Он повесил винтовку на плечо и махал руками, чтобы согреться.
— А где одеяла и гамаки? — спросил он. — Разве ты ходил не за ними?
— Их ещё не принесли? — удивился я.
— Конечно, нет.
— Ладно, пойду к Рэнкину и узнаю об этом.
— Сходи, а когда увидишь его, передай, что я с радостью свернул бы ему шею. Его бы сюда. Пусть постоит два часа на этом чертовом ветру. Спроси его, почему мы не можем охранять груз, сидя внутри?
— Хорошо, Берт. На юте я нашёл трап и, спустившись вниз, очутился в длинном коридоре, тёплом и пахнущем машинным маслом. Тишину нарушало лишь жужжание электрогенераторов. Я стоял в нерешительности, как вдруг открылась дверь, и в коридор вышел мужчина в резиновых сапогах. Из освещённого дверного проёма доносились мужские голоса. Я постучал и вошёл в кают-компанию. Три человека сидели за чисто выскобленным столом. Не обращая на меня внимания, они продолжали жаркий спор.
— А я говорю, что он сумасшедший, — горячился один из них, судя по выговору, валлиец. — Вот сегодня утром в носовой части русские чинили обшивку. Дверь в переборке номер два была открыта, и я вошёл, чтобы посмотреть, как идут дела. Капитан и мистер Хендрик наблюдали за русскими. «Дэвис, что ты тут делаешь?» — спрашивает капитан, увидев меня. Я отвечаю, что хочу взглянуть, как движется ремонт. «Убирайся! — кричит он. — Вон, чёрт побери! Я сказал, вон! — и тут же начинает дико хохотать. А потом добавляет: — Идите, Дэвис, займитесь делом».
— Зря ты волнуешься, — сказал другой матрос. — Он всегда такой, наш капитан Хэлси. Ты на судне новичок, а мы плывём с ним в четвёртый раз, не так ли, Эрни? Шекспир, Шекспир, Шекспир. Он может стоять на капитанском мостике и часами декламировать Шекспира. А проходя мимо его каюты, часто слышишь, как он там бушует. Правда, Эрни?
