— Ну, мы про вас всегда знали, мистер Л.
— Мы хотели увидеть ваше лицо, сэр.
— Мы хотели заглянуть вам в глаза.
Мурашки побежали у меня по коже.
— Зачем?
Бун сверкнул еще одной акульей улыбкой.
— Чтобы мы могли вас узнать, когда встретимся снова, сэр. Там — в реальном мире. Перед концом.
Они обменялись взглядами, озорными, заговорщицкими.
— Я думаю, вы лжете, — сказал я.
— Ух ты! — Бун испустил ликующий вопль. — Он думает, мы лжем. Хокер, он еще не успел с нами познакомиться, а уже называет нас врунишками.
— Не слишком ли цветисто, как ты думаешь, Бун?
— Устрашающе смело.
— Какая дерзость. Наглая, откровенная дерзость.
— Он говорит то, что думает, не правда ли, наш юный мистер Ламб?
— Он называет вещи своими именами.
— А знаешь, мне это нравится.
— Я это уважаю.
— Благоразумный юноша!
— Славный парень!
— Малый хоть куда!
— Приходите к нам еще. Ведь вы придете, сэр?
— Мы будем с нетерпением ждать вашего визита.
— Прежде чем дадите деру.
— Да, еще одно, сэр, перед вашим уходом.
— Пару слов о вашем батюшке.
— Вашем покойном, оплакиваемом папочке.
— О моем отце? — спросил я, чувствуя, как в душе шевельнулась паника. — Что вы знаете о моем отце?
Бун бросил на меня хитрый взгляд, и я почувствовал приступ тошноты.
— Хотите узнать, сколько времени он умирал, сэр? Его заклинило в искореженном автомобиле, и медицинская братия долго пыталась извлечь его оттуда, но так и не смогла.
В ушах у меня пульсировало.
— Откуда вы это знаете?
Хокер ухмыльнулся.
— Четыре часа, сэр. Четыре невыносимых часа, и только потом он наконец отдал богу душу. Не очень приятная смерть, правда, Бун?
— Если хочешь знать мое мнение, так это просто кошмарный ужас.
— Долговременная — я бы так сказал. Мучительно долговременная.
— Ни фига себе, Бун, ты знаешь такие длинные слова.
— А как же иначе, Хокер? Ведь ты все-таки имеешь дело с пятикратным победителем Катбертского конкурса многословия.
— Прими мои поздравления, дорогуша.
Хокер улыбнулся, взглянув на меня.
— Он истек кровью, мистер Л. Кажется, это было ужасное кровотечение в животике. Самое худшее из кровотечений.
— В конце он звал вас. Выкрикивал ваше имя, когда боль в кишках отпустила и он начал бредить.
Я развернулся и стал барабанить по стеклу.
— Выпустите меня!
Хокер поморщился.
— Неужели вам не понравился наш рассказ, сэр?
Слезы струились по моему лицу. Я стучал по стеклу ладонью.
— Стирфорт! Откройте эту чертову дверь!
Бун поморщился.
— Задели вас за больное место, да, мистер Л.?
Я изо всей силы ударил по стеклу. Сомневаюсь, что в тот момент меня волновало, разобьется ли оно под моим кулаком.
