— Конечно. Очень мило.
— Как ты там — хорошо проводишь время? Занят чем-нибудь особенным? — Она замолчала, пораженная неожиданной мыслью. — Ты случайно не в больнице? Не со старым хрычом?
— Вообще-то я на квартире. С… другом. — Я повернулся к Эбби проверить, устраивает ли ее такая характеристика. Она нетерпеливо улыбнулась мне в ответ. — Ну, мне пора, мам.
— Желаю тебе всего-всего, дорогой. — На другом конце провода я услышал низкие раскаты мужского смеха.
— Ну, пока, — тихо сказал я.
— Пока-пока, радость моя.
Я выключил телефон и швырнул его в угол комнаты. Эбби недоуменно посматривала на меня.
— Твоя мама?
— Да.
— Она в порядке?
— Похоже — да.
— Хорошо. — Эбби вытянулась и откинулась на спинку дивана.
— Слушай, — сказал я, стараясь говорить как можно спокойнее. — Перед этим телефонным звонком… Твое предложение остается в силе? Ты не будешь возражать?..
Эбби метнулась ко мне. Одно восхитительное мгновение, и я почувствовал ее губы на своих, медовое тепло ее дыхания, влажную требовательность ее языка. Мы разомкнулись, чтобы перевести дыхание, и замерли, глядя друг на друга — на обоих лицах глуповатые слюнявые улыбки. Никто из нас не произнес ни слова.
Потом зазвонил телефон. На этот раз стационарный.
Эбби покачала головой в молчаливом раздраженном недовольстве.
Боюсь, я из тех людей, что с суеверием относятся к телефонным звонкам. Я не могу пройти мимо звонящего таксофона, не испытывая какого-то иррационального чувства вины. И потому я, конечно, встал, пересек комнату и, стараясь не выдавать переполнявших меня эмоций, сказал:
— Слушаю.
— Генри Ламб? — Голос показался мне настырно знакомым.
— Да.
— Я звоню от имени компании «Окна Гадарин».
Я почувствовал, что начинаю закипать.
— Кажется, я уже говорил, чтобы вы прекратили мне звонить.
— Говорили. Но я подумала, что мой долг попытаться еще раз. Может быть, вас заинтересует новое окно?
— Нет, — решительно отрубил я. — Не заинтересует.
— И это ваше последнее слово? Ваш ответ — «нет»?
— Именно так.
Звонившая ничего не ответила. Последовала долгая пауза, во время которой истина осенила меня — шарахнула по лицу, больно отхлестала по щекам.
— Хотя постойте…
— Что? — Голос звучал крайне раздраженно, словно я говорил с учительницей, которая никак не могла разъяснить какие-то азы своему особенно тупому ученику. — И какой теперь будет ваш ответ?
— Ответ — «да», — сказал я поначалу осторожно, а потом более уверенно: — Ответ — «да»!
Трубка замолчала.
Эбби смотрела на меня так, словно я сумасшедший.
