— Привет, — сказала она.
— Доброе утро. — Хотя я и жаждал встреч с нею, но когда видел ее, смущался и не мог найти слов.
— Ты в порядке?
— В полном, — солгал я. — Чудные какие-то денечки выпали.
— Я понимаю.
Я с трудом проглотил слюну.
— Если хочешь, могу рассказать тебе об этом сегодня вечером.
— Да, хочу.
Я заметил в ней что-то новое.
— А где твоя горошинка?
— А-а, я от нее избавилась. Вообще-то такие штуки не для меня.
Может, виной тому мое воображение, но я был уверен, что она покраснела.
Когда я пришел на работу, возле моего стола стояла Барбара и аккуратно укладывала мои вещички в картонную коробку. Степлер, цветок в горшке, пачку салфеток, древнее фото моего отца.
— Здравствуйте, — сказал я. — Что вы делаете?
— Генри, — девушка побледнела, — вы что — ничего не знаете?
Я и спросить не успел, что она имеет в виду, как на столе зазвонил телефон, требуя моего внимания.
Я поднял трубку.
— Генри Ламб слушает.
— Это Питер. Вы мне нужны на пару слов. Срочно.
Я положил трубку и недоуменно повернулся к Барбаре, которая в ответ только сочувственно пожала плечами.
— Я, пожалуй, пойду, — сказал я, направляясь в кабинет Хики-Брауна, куда вошел, даже не потрудившись постучать.
Рядом с моим начальником стояла знакомая фигура.
— Вы помните мистера Джаспера? — спросил Питер.
— Доброе утро, — сказал человек с отпилингованным лицом.
— Здравствуйте, — сказал я.
Мистер Джаспер улыбнулся.
— Буду ждать вас в коридоре.
Он вышел, не забыв закрыть за собой дверь.
Хики-Браун вздохнул, уселся на свое место и сделал жест рукой, показывая, что мне следует сесть напротив.
— Извините, если вам кажется, что все это через край, — сказал он. — Я понимаю, у вас была трудная неделя.
— Да что такое происходит, черт возьми?
Питер посмотрел на меня ничего не выражающим взглядом — то ли из осторожности, то ли и правда ничего не знал, я так и не понял.
— Мистер Джаспер ответит на все ваши вопросы.
— Да? А кто он такой — этот мистер Джаспер?
— Я вам уже говорил. Он из особого отдела. Я бы на вашем месте не беспокоился. Это часть Службы.
— Он приходил в дом моего деда. Он сказал, что полиция ему не указ.
Хики-Браун не осмеливался смотреть мне в глаза.
— Он, наверное, пошутил.
— Пошутил? А почему Барбара собирает мои вещи? Вы что — избавляетесь от меня?
— Вас переводят.
— Как это?
— Вы сами виноваты, Генри. Ваша работа классификатора закончилась.
— Что?
— Лучше поторопитесь. Он вас ждет.
Хики-Браун поднялся, прошел мимо меня и открыл дверь, давая понять, что наш разговор окончен — точка.
