Мы делали круг по Трафальгарской площади, когда мимо нас пронесся фургон, направлявшийся к премьерскому дому. Я мельком увидел его пассажиров — еще одна группа киллеров, вооруженных до зубов, ощетинившихся жаждой убивать.
— Спецназ, — пробормотала мисс Морнинг. — Резервы Дедлока. Преследование продолжается. — Она зевнула и откинулась на спинку сиденья, с мрачной почтительностью принимая поражение.
Мы слишком устали и пребывали в смятении, а потому почти не разговаривали, но когда Барнаби проезжал по угрюмым улицам Элефант & Касл,[49] мисс Морнинг пробормотала:
— Я их видела.
— Что? — Я смотрел в окно, изо всех сил пытаясь забыть произошедшее.
— Когда вы все ушли, я их видела. Они наблюдали за всем этим.
— Кто наблюдал?
— Эта троица, — прошептала она. — Эта троица снова зашевелилась.
— О чем вы говорите?
— Вы их знаете, Генри. Англичанин. Ирландец. Шотландец.
Даже после всех жутких ужасов ночи я, услышав это, почувствовал какую-то особую дрожь отвращения.
Я отвернулся от старушки и уставился в окно. Видел я только собственное отражение: усталый мужчина с глазами, в которых застыли жалость и обвинение.
К горизонту подкрался рассвет, и туман начал рассеиваться, когда Барнаби высадил меня перед домом в Тутинг-Беке.
Я вошел, поставил будильник так, чтобы поспать четыре часа, снял одежду и с благоговением погрузился в постель, натянув на себя пуховое одеяло и поджав ноги, чтобы согреться.
Когда я проснулся, мне показалось, что прошли считаные минуты, хотя настойчивая трель будильника говорила, что время уже перевалило за восемь и меньше чем через час я должен быть возле «Глаза».
К моему удивлению и радости, Эбби была в моей кровати. При звоне будильника она тихо застонала.
— Спасибо, — сказала она, когда я выключил его. Потом прижалась ко мне, заключила в объятия.
— Ты вернулся.
— Конечно я вернулся.
Я поцеловал ее в лоб, и, думаю, моя рука автоматически погладила ее груди. Она хрипловато простонала от удовольствия.
— Ах, Джо, — пробормотала она.
Несколько секунд мне казалось, что это происходит в моем воображении, но она повторила эти слова еще раз, вполне отчетливо, словно чтобы не оставить мне ни малейшего повода для сомнений, ни малейшего сочувственного пространства для самообмана.
— Не могу поверить, что ты вернулся, Джо.
— Джо? — выразил я вслух свое недоумение. — Кто такой Джо?
Когда я снова посмотрел на Эбби, глаза ее, трепеща ресницами, закрылись, губы чуть-чуть раздвинулись, словно в ожидании поцелуя, и последняя радость в моей жизни начала рассеиваться.
