- Хотя бы в порядке исключения! В Испанию не отпустили, воевать с белофиннами не послали, сейчас тоже в тылу нахожусь, а у меня мать, отец и две сестры с семьями в оккупированном Гуляй-поле! Может, их и в живых-то нет!
В ЦК КП(б) Азербайджана пошли навстречу, позвонили заместителю командующего Закавказским фронтом генерал-майору Н. Е. Глушенкову, попросили откомандировать меня в строевую часть. Еду в штаб фронта.
Через сутки в отделе кадров штаба Закавказского фронта я получил направление на должность заместителя командира 170-го истребительного авиационного полка.
...170-й ИАП, выведенный из-под Сталинграда, где сражался с гитлеровцами на самолетах МиГ-3, стоял в Закавказье. В штабе фронта меня информировали, что обе эскадрильи личным составом укомплектованы, полк завершил программу переучивания на истребителе ЛаГГ-3 и готовится к вылету на фронт.
Я счел, что судьба определена, старался сойтись с ветеранами полка, в мыслях уже называл 170-й ИАП "своим", но оказалось - напрасно. Всего через три-четыре дня в -авиации началась организационная перестройка: авиаполки стали преобразовывать в трехэскадрильные, а часть двухэскадрильных, в том числе и 170-й ИАП, была расформирована.
Командир, комиссар и начальник штаба полка временно оставлялись в ЗАПе (запасном авиационном полку), мне же снова предстояло ехать в распоряжение отдела кадров штаба Закавказского фронта.
Я прибыл в Тбилиси удрученный и раздосадованный. Казалось, каждый встречный знает, что меня оставили "за штатом", видит во мне пресловутого Швейка, который тоже всю войну "рвался" на фронт, да так до него и не добрался. Терзала мысль, что отдел кадров не найдет мне должности в какой-то строевой части.
Начинался непогожий ноябрьский день. На привокзальную площадь, из черного раструба уличного громкоговорителя тяжело падал голос московского диктора Левитана, Совинформбюро сообщало, что под Сталинградом и Орджоникидзе противник рвался в глубь нашей страны, не считаясь с потерями.
Перебежав площадь, я на ходу вскочил в отходящий трамвай. "На фронт! И только на фронт!"
В трамвае, за спинами пассажиров, возле кабины вагоновожатого маячили фуражки и регланы двух авиаторов. Они сошли так же, как и я, возле штаба Закавказского фронта, и я тотчас узнал одного из них. Это был майор Орлов.
Константин Кузьмич Орлов, смуглолицый и горбоносый, ну, точь-в-точь шолоховский Гришка Мелехов с иллюстраций художника Дмитриева к "Тихому Дону"! Мой первый инспектор из управления учебных заведений Военно-Воздушных Сил! Мы познакомились еще в 1938 году, когда Орлов проверял обучение курсантов Чугуевского училища на самолете И-16, а впоследствии целый год служили вместе в Средней Азии - обучали командиров звеньев для строевых частей. Константин Кузьмич дружил с моим командиром отряда, замечательным человеком, всесторонне развитым спортсменом и летчиком Николаем Ивановичем Храмовым: оба мастерски владели самолетами, уважали человеческое достоинство подчиненных, умели настроить мнение коллектива против нерадивых и несобранных. Два года мы не виделись, а тут такая встреча!
