Они упали на пол, срывая друг с друга одежду, отыскивая кожу под ней. Он ласкал ее шею, груди, бедра, подбородок. Каждая частичка ее была знакомой и в то же время открываемой заново. Он упивался запахом ее волос, изысканной линией шеи, совершенством груди, которая наполняла его ладони. Он должен заполучить ее, завладеть ею, снова сделать ее своей.
— Господи, как давно, как невозможно давно это было, — хрипло нашептывала она ему в ухо. — Пожалуйста. Сейчас. Я не могу ждать…
О да, сейчас.
Воспоминания померкли, когда их тела сплелись в безумном порыве, выпустив на волю так долго сдерживаемую потребность друг в друге. Единственным, что он знал в жизни, была эта страсть между ними — страсть настолько жаркая, что она обжигала ему веки и опаляла душу.
Быть внутри ее — вот все, чего он хотел, чем он жил. Врываться в нее неистово, подобно урагану. Она держалась за него, обвивая ногами бедра, руками вцепившись в волосы. Когда она закричала, он взорвался в экстазе, который был близок к смерти.
Он с трудом сдержался, чтобы не повалиться на нее и не раздавить своей тяжестью. Каким-то чудом ему удалось упасть с ней рядом и перекатиться на спину. В ушах звенело. Голова кружилась. Грудь тяжело вздымалась.
Джейми положил руку на лоб и уставился в потолок.
Иисусе, что он наделал?
Он не мог посмотреть на Линнет. Если бы посмотрел, то ему захотелось бы привлечь ее в свои объятия… почувствовать, как ее голова ложится ему на плечо… провести ладонями по ее спине… зарыться пальцами в волосы…
Нет, он не станет смотреть на нее сейчас и скажет, что должен сказать.
— Этого больше не повторится, — проговорил он наконец. — Я не дам тебе одурачить меня снова, Линнет. Этого больше не будет.
Он потянул штаны вверх с колен и сел. Проклятие, он даже сапоги не снял. Джейми натянул рубашку и тунику через голову, затем поднялся. Стоя спиной к ней, затянул завязки штанов.
Сказал через плечо:
— Я отведу тебя в твою комнату и приведу Франсуа.
Молясь, чтобы ей не понадобилась его помощь с одеждой, он наконец повернулся лицом к ней.
Да поможет ему Бог. С разрумянившимися щеками, с растрепанными волосами и скомканными юбками она выглядела настоящей распутницей и… затаенной мечтой любого мужчины.
Она пыталась удержать платье на груди, просовывая руку в рукав. Когда взгляд его скользнул по обнаженным плечам, он отругал себя за слабость. Дотрагиваться до нее было опасно, но что он мог поделать? Не может же он вести ее по Вестминстерскому дворцу полуголой. Он сглотнул и протянул руку:
