«Вот, секретарь, — подумал, шагая дальше, Ливенцов, — ты хотел людей приободрить, а Гавриловы тебя самого приободрили».
Навстречу попалась женщина — Болдина, монтажница, и он остановил ее, удивляясь:
— Антонина Михайловна, какими судьбами? Вы же на копку траншей посланы? Закончили? А от мужа письма с фронта получаете?
— От мужа? — Болдина вскинула брови. — Что-то давненько не пишет. А укрепления еще строим, Иван Николаевич. Такие делаем, ого-го! Фашисты ни за что не одолеют. А как наши красноармейцы сражаются, сама видела.
— Ну а здесь-то какими судьбами?
— Каждую неделю дают выходной. До дому, правда, далеко, и пешком… Хожу. Витенька, сынок, дома один. Несу ему, что сберегу от пайка. Приберу комнату, постирать тоже надо. А тут вот решила на завод заглянуть. Скоро ли вы нас, Иван Николаевич, отзовете? Больно тоскуем.
— Отзовем. Потерпите еще. Обязательно отзовем.
На сборке Ливенцов не приметил больших перемен. Как и обычно, за длинным операционным столом сидели монтажницы. Вот только действовали всего два паяльника. И то за счет экономии тока на освещении. Хорошо, хоть есть еще небольшой задел деталей и узлов…
Очередной «Север» дошел до настройщика. Подключили антенну, батареи. Зашумел приемник, ожил. Те, кто поближе, заулыбались.
Фаня Кабалкина, маленькая, худенькая, улучила минуту и начала читать сводку. По профессии она плановик, а по линии парткома «агитпроп», ее так и зовут повсюду. Ливенцов знал, что каждый день в шесть утра она с наушниками сидит, принимает сводку Совинформбюро. Потом стучит на пишущей машинке, размножает «последние известия», раздает цеховым агитаторам. А тут, на сборке, сама читает и комментирует.
«В течение 2 декабря наши войска вели бои с противником на всех фронтах. На Западном фронте отбито несколько ожесточенных атак немецко-фашистских войск. Враг понес большие потери людьми и вооружением…»
— А где это Западный фронт? — прервала чтение сборщица.
— Западнее Москвы. Понимаете, как стойко защитники нашей столицы сражаются. Несколько ожесточенных атак отбили. А вот дальше: «На Ростовском участке фронта советские войска продолжали преследовать противника…»
И опять остановка. Дискуссия:
— Мой муженек там, на Ростовском.
— А ты откуда знаешь? На конвертах-треугольниках адресов нет, только номер полевой почты.
— Раз говорю, знаю. Мой отчаянный. Где фашистов преследуют, он обязательно объявится.
— А мой вот Васютка, сынок, раненый, — всхлипнула еще не старая, но уже поседевшая женщина. Озябшими пальцами вынула конверт-треугольничек. — Из Вологды письмо, там в госпитале лежит. Пишет: «Знай, мама, что отомстил я за наши беды супостату. Трех фашистов уложил, а четвертого не успел, он мне из револьвера плечо повредил. Но ничего, не беспокойся, мама. Когда врачи вылечат, я еще много врагов убью».
