Ветер крепчал, как будто издалека он принес голос Ненси.
— Папин обед остывает, — сказала она и собралась уходить.
— Рыжая!
Она остановилась и поднесла руку к волосам. Она стояла к нему спиной.
Рыжий умолял бога, чтобы она повернулась лицом.
— Скажи Эдди, что я хочу с ним поговорить, хорошо? Скажи, что я буду в столовой после работы, в десять минут шестого.
— Хорошо, — сказала она чистым и спокойным голосом.
— Честное слово?
— Честное слово, — сказала она и опять собралась уходить.
— Рыжая!
Она поднесла руку к волосами, но не остановилась.
Рыжий следил за ней через подзорную трубу, и она это знала. Она повернула голову, и он не мог видеть ее лица. Она подошла к устричной хижине, и несколько секунд спустя ее тень выросла поперек окна, которое выходило на мост.
Остаток вечера Рыжий не видел в хижине никаких признаков жизни. Только раз, перед закатом, вышел Эдди. Он мельком взглянул на мост, тоже не показывая своего лица.
Скрип стула вернул Рыжего к действительности. Он, сощурившись, посмотрел на закат и увидел силуэт Эдди Скуддера, который шел по мосту. С большой головой и кривыми ногами, он нес маленький бумажный пакет.
Рыжий повернулся спиной к двери, порылся в кармане пиджака, вытащил пачку писем и положил их на прилавок перед собой. Он хлопнул по ним сверху руками, как карточный игрок standing pat.
— Вот он, герой дня, — сказал он.
Все молчали.
Эдди вошел решительно и формально со всеми поздоровался, с Рыжим в последнюю очередь. Его голос был удивительно глубоким.
— Здравствуй, Рыжий, — сказал он. — Ненси передала мне, что ты хотел меня видеть.
— Именно, никто не может догадаться, что я хочу тебе сказать.
— У Ненси тоже возникли с этим трудности, — сказал Эдди без всякой обиды.
— Но она догадалась?
— Догадалась, насколько может восьмилетний ребенок, — Эдди сел на соседний табурет и положил свой пакет на прилавок рядом с письмами. Он немного удивился, посмотрев на почерк, и не скрывал этого от Рыжего.
— Слим, кофе, пожалуйста, — попросил он.
— Может, уединимся? — спросил Рыжий. Он был немного сбит с толку спокойствием Эдда. Он помнил его глуповатым клоуном.
— Какая разница. Бог все видит.
Рыжий не ожидал и фразы про бога. На больничной койке он представлял себе этот момент по-другому. Он думал, что у него в руках все козыри — право мужчины на свою плоть и кровь. Рыжий почувствовал, что надо показать свою важность и раздуть свое превосходство.
— Во-первых, — с важным видом начал он, — я хочу сказать, что меня не волнует, что на этот счет думает закон. Это выше закона.
