— Плотоядец знает, что это был за народ?
— Не знает. По-моему, ему и дела нет. Он не особенно любопытен. Его интересует только «здесь» и «теперь». К тому же он боится. Прошлое, по-видимому, пугает его. Я предполагаю, что они были гуманоидами, хоть и не обязательно людьми, в нашем понимании. Я заходил в одно из зданий и нашел какую-то бутылку. Сперва подумал, что ваза, но, пожалуй, все-таки бутылка.
Он пошарил вокруг себя рукой и протянул бутылку Никодимусу. Робот повертел ее в руках.
— Грубая работа, — сказал он. — Рисунки могут быть только приблизительными подобиями. Трудно сказать, что на них изображено. Кое-что из этого выглядит, как надписи.
Хортон кивнул
— Все верно, но это значит, что у них было какое-то представление об искусстве. Это может говорить о кочующей культуре.
— Этого недостаточно, чтобы объяснить сложную технологию тоннелей, — возразил Никодимус.
— Я совсем не имел в виду, что это народ, построивший тоннели.
— Плотоядец говорил еще что-нибудь о своем намерении присоединиться к нам, когда мы уйдем?
— Нет. По-видимому, он уверен, что ты можешь починить тоннель.
— Может быть, лучше не говорить ему, но я не смогу. Никогда не встречал такой путаницы, как на этой панели управления.
По тропе вперевалочку явился Плотоядец.
— Теперь весь чистый, — заявил он. — Я вижу, вы уже кончили. Как вам понравилось мясо?
— Оно было превосходно, — заверил Хортон.
— Завтра у нас будет свежее мясо.
— Мы зароем остатки мяса, пока ты охотишься, — предложил Хортон.
— Нет нужды закапывать. Бросьте его в пруд. В процессе этого держите нос в полной безопасности.
— Так ты всегда делаешь с мясом?
— Конечно, — ответил Плотоядец. — Это самое легкое. В пруду его что-то съедает. Может быть оно довольно, что я бросаю мясо.
— Ты когда-нибудь видел, кто съедает мясо?
— Нет, но мясо исчезает. Мясо по воде плавает. А то мясо, что я бросаю в пруд, не плавает никогда. Наверняка его кто-то ест.
— Может быть пруд воняет от твоего мяса?
— Нет, — возразил Плотоядец. — Он всегда так вонял. Еще до бросания мяса. Шекспир оказался здесь раньше меня и он мяса не бросал. Но он говорил, что пруд воняет с тех пор, как он здесь.
— Застоявшаяся вода может очень дурно пахнуть, — заметил Хортон, — но я никогда не встречал пахнущей настолько дурно.
— Может быть это не настоящая вода, — сказал Плотоядец. — Она гуще, чем вода. Течет, как вода, выглядит, как вода, но не такая жидкая, как вода. Шекспир назвал ее «суп».
По лагерю протянулись длинные тени от стоящих на западе деревьев. Плотоядец задрал голову, щурясь на солнце.
