— Кайе, будь добр. Ты загораживаешь свет.
Кайе не двинулся.
— Кайе, что тебе нужно? Почему бы тебе не подмести заднюю комнату или заняться бы еще каким-нибудь делом?
— Я просто хотел сказать, — сказал Кайе, часто дыша, — что когда вы закончите с этим джентльменом, я хотел бы заказать «Мариттима-фраскати».
— Ты что? — сердито спросил Даггетт.
Кайе вынул свою чековую книжку.
— Отстань! — сказал Даггетт.
Покупатель засмеялся.
— Вы поняли, что у меня к вам серьезное дело? — сказал Кайе.
— Я займусь тобой, детка. А сейчас сядь и подожди.
Кайе сидел, пока покупатель не ушел.
Тогда Даггетт медленно, со сжатыми кулаками двинулся к Кайе.
— Ну-с, молодой человек, твое дурацкое дело чуть не сорвало мне продажу.
— Мистер Даггетт, даю вам две минуты на то, чтобы позвонить в банк и узнать, есть ли у меня деньги, или я куплю себе машину в каком-нибудь другом месте.
Даггетт позвонил в банк.
— Джордж, это Билл Даггетт. — Он презрительно хихикнул. — Слушай, Джордж, Кайе Хиггинс хочет выписать мне чек на пятьдесят шесть сотен долларов... Вот и я говорю. Ручаюсь, что он... О'кей, я подожду. — Он постукивал пальцами по столу и старался не смотреть на Кайе. — Прекрасно, Джордж. Спасибо. — Он повесил трубку.
— Ну? — спросил Кайе.
— Я позвонил, чтобы удовлетворить свое любопытство, — сказал Даггетт. — Поздравляю. Я поражен. Вернемся к делу.
— Это мои деньги. Я их заработал, — сказал Кайе. — Я работал и копил их четыре года, четыре долгих паршивых года. Теперь я хочу эту машину.
— Я думал, ты шутишь.
— Я не могу думать ни о чем, кроме этой машины, и вот теперь она может стать моей. Этот проклятущий автомобиль, которого здесь никто отродясь не видывал.
Даггетт еле сдерживал раздражение.
— «Мариттима-фраскати» — это игрушка для махараджи или для Техасского нефтяного барона. Парень! Пятьдесят шесть сотен долларов! Что у тебя останется на счете?
— Хватит на страховку и несколько баков горючего. — Кайе встал. — Если вы не хотите иметь со мной дела...
— Ты, должно быть, болен, — сказал Даггетт.
— Вы, мистер Даггетт, поняли бы, если бы выросли здесь, а ваши родители разбились бы насмерть.
— Вздор! Да что такого особенного в этой деревушке? Ты еще не пожил в городе. Как бы то ни было, для чего тебе эта машина?
— Эта машина чертовски много значит для меня — и как раз вовремя. Я собираюсь начать жить, мистер Даггетт. Так что в начале следующей недели, мистер Даггетт?
Послеполуденная тишина деревни была нарушена жужжанием стартера и благородным рокотом великолепного мотора.
