- Я сделал это не потому, что я плох либо, наоборот, хорош. Это произошло потому, что так получилось. Я жалею, что мне пришлось сделать это. Но я не жалею, что он не убил меня. Тем не менее вы и дети - три единственных человека, перед кем я обязан извиниться.
- Принцесса Рената, как показалось мне, вполне вас извиняет.
- Принцесса Рената, - отозвался Уриен немного резко, - никогда не видела смертей, и потому слишком уверенно рассуждает о гибели, в сущности, чужого ей человека. Берусь утверждать, что за последние месяцы я общался с ней больше, чем ее отец за всю ее жизнь.
- Понятно, - ответила она так тихо, словно только подумала в ответ. - Моя мать... ну, женщина, которую я всю жизнь так называла, воспитала меня из страха и еще потому, что ждала награды от неведомых сил. Любовь меж нами выросла потом, но изначальное побуждение едва ли можно назвать благим. Какая разница... Просто подробности о смерти короля, передаваемые из уст в уста, выглядели чудовищно и отдавали варварским ритуалом.
- Мы говорили с Клементом... после. Нужно было согласовать версию, которую мы предложили церкви.
Оба помолчали. Он просто так, а Аранта подумав, что не желала говорить с ним наедине именно потому, что знала свою реакцию и боялась се. Оказывается, она с самого начала хотела услышать, что это была именно самозащита, и никак иначе. И тогда, и теперь этот человек мог убедить ее в чем ему угодно и заставить что угодно сделать. Уже не отглаженный и выхоленный, как тогда, и вроде бы похудевший, все такой же самоуверенный, но, кажется, уже не настолько убежденный в благополучном для себя исходе дела.
- Но ведь неспроста ваше имя, имя Цареубийцы, в глазах толпы объединили с именами королевских детей Баккара! Вы не можете не понимать, чего от вас ждут. Так или иначе, никому они не досаждают больше, чем вашему брату, скоропалительно взошедшему на престол. И то, что их заслали сюда, в глушь, где никто не помешает устранить их и никто не дознается правды...
- Я полагаю, вы абсолютно правы. Никто никогда не докажет, что я не убил их из преданности брату, интересам семьи или врожденной маниакальной страсти к кровопролитию.
- Почему возле их спальни нет караула?
Уриен пожал плечами.
- Все, кто приехал со мной сюда, - люди моего брата. Это не те люди, с какими... кого он давал мне прежде. Он никогда не дает мне одних и тех же дважды. - Это прозвучало почти жалобно. - Я не знаю, кто из них имеет второй приказ, тайный, отличный от того, чтобы только повиноваться мне. Уверенным я могу быть только в самом себе и еще - в Веспасиане. Теперь еще и в вас, хвала Заступнице или во что вы еще там верите.
