Саттлер ушёл раньше; когда в полночь клуб закрылся, я, шатаясь, поплёлся в палатку.
Расположение было освещено слабо, особенно возле периметра, поэтому я потерял ориентацию и заблудился. И нечаянно угодил в спираль колючей проволоки. Как будто попал в тарелку с колючими спагетти: я не мог выдраться назад. Всякий раз, когда я пытался встать, проволока тащила меня назад. А ведь я только что купил в военном магазинчике новенькую цивильную одежду. И теперь ей досталось на полную катушку.
Наконец, мне удалось выкарабкаться, я был весь исцарапан, в крови от макушки до пят, «быстросохнущая и немнущаяся» рубашка была изодрана в клочья, и клочки остались болтаться на проволоке, а одна штанина оторвана полностью.
Я доковылял до палатки, Саттлер в зелёных солдатских трусах сидел на тумбочке и чистил ботинки.
— Боже правый, Брекк! Что с тобой, бился с Вьет Конгом?
— Колючая проволока, — пробурчал я, — берегись этих спиралей. Там их целые, блин, джунгли…
Едва улеглись, Тан Сон Нхут обстреляли. Более шестисот 82-мм миномётных снарядов просыпались градом на авиационную базу, выли сирены, по всему ЮСАРВ объявили «красную» степень боевой готовности.
Солдат подняли по тревоге, выдали винтовки М-14, по четыре обоймы патронов и приказали занять оборону на площадке для гольфа сразу за периметром на случай, если вьетконговцам вздумается одновременно начать полномасштабное наступление наземных частей.
Однако наступления не последовало, и с первыми лучами солнца дали отбой боеготовности. Сдав винтовки и патроны в оружейку, солдаты вернулись в палатки, возбуждённо обсуждая ночное происшествие.
Все, кроме меня.
Я валялся в постели и всё проспал. Я приоткрыл глаза, всё ещё пьяный от вчерашнего, и услышал рассказ о том, как «писаря-онанисты» изображали из себя Джона Уэйна на девятой лужайке. Я не понял, о чём речь, и не придал рассказу значения.
Под грохот взрывов шестисот мин я дрых и храпел и даже ухом не повёл. В кромешном аду, последовавшим за первым залпом, никто не удосужился проверить, все ли солдаты прибыли на позицию — лужайку для гольфа — защищать ЮСАРВ. Я не ведал об обстреле, пока ни пришёл в отдел общественной информации, где только об этом и говорили.
Было воскресенье, а воскресенья в ЮСАРВ текли медленно. Темпл предложил промочить горло, так как делать всё равно было нечего. На втором этаже стояла ванна со льдом и двумя ящиками пива «Бадвайзер».
— Сбегай, Брекк, принеси ящичек. Пивко бесплатное, специально для жаждущих, — сказал он.
