— Он мертв. Ясно. Я потушил свет.
Готово, этот спятил.
— Это, наверное, ошибка, — говорит Гаринати, — я его только ранил.
— Но он умер. Вам повезло.
— Может, в этой газете ошибка?
— Успокойтесь: у меня свои информаторы. Даниэль Дюпон мертв — с небольшим запозданием, вот и все.
Помолчав, Бона добавляет уже не так сухо:
— Все-таки ты его убил.
Как будто бросил собаке кость.
Гаринати пытается добиться объяснений; его не убедить; он хочет высказать свои сомнения. Но шеф вскоре устает от «наверное» и «может быть» этого слабого человека.
— Хватит. Чего об этом говорить, раз все уладилось.
— Вам удалось найти этого Валласа?
— Я знаю, где он провел ночь.
— Что он делал сегодня утром?
— Сегодня утром надо было…
— Вы дали ему уйти. И вы не вышли на его след?
— Я должен был прийти сюда и…
— Вы пришли с опозданием. Во всяком случае времени у вас было предостаточно. Где и когда вы рассчитываете теперь его отыскать?
Гаринати не знает больше, что отвечать.
Бона недружелюбно смотрит на него:
— Вы должны были прийти отчитаться еще вчера вечером. Почему я вас не видел?
Он хотел бы объяснить свой провал, свет, время, которого ему не хватило… Но Бона не дает ему; он грубо обрывает его:
— Почему вы не пришли?
Как раз об этом Гаринати и собирался рассказать, но как заставить что-либо понять того, кто ничего не желает слушать? И тем не менее начинать следует с этого света, который всему причиной: Дюпон слишком рано снова зажег свет и обнаружил его еще до того, как он выстрелил, так что у него…
— И этот Валлас, которого нам прислали, чем он занимался с момента прибытия?
Гаринати рассказывает, что ему известно: комната в кафе «Союзники», улица Землемеров; уход, сегодня ранним утром…
— Вы дали ему уйти. И вы не вышли на его след?
Естественно, это совершенно несправедливо: ничто не предвещало столь раннего ухода утром, и не так-то просто найти в городе таких размеров того, кого ты никогда раньше не видел.
Впрочем, что за надобность шпионить за этим полицейским, который может сделать не больше, чем остальные? Не лучше ли заняться делом сегодняшнего вечера? Но кажется, что Бона о чем-то умалчивает; делает вид, что не слышит. Тем не менее Гаринати продолжает: он хочет загладить свой промах, вернуться к Даниэлю Дюпону и убить его.
Бона, похоже, удивлен. Он перестает разглядывать горизонт и смотрит на своего собеседника. Затем наклоняется к портфелю, открывает его и достает оттуда сложенный листок:
— Вы не читаете газет?
