- Они не смогут арестовать его на виду у всех этих делегатов! Так и скажи министру Кимани...
Капрал спрыгнул на землю и исчез во флигеле.
- Ты понял меня, Каранджа? Он не ответил. Его руки так крепко вцепились в руль, что суставы пальцев побелели.
- Каранджа, ты понял? - угрожающе прошептала она. Тот медленно покачал головой. На его блестящем от пота лице застыла гримаса безнадежности.
- Его задержат и отвезут в аэропорт под охраной. Я не могу предотвратить это.
Капрал вышел на улицу в сопровождении офицера. Тот шел важной поступью, на погонах поблескивали три звездочки. Капитан грубо заговорил с Каранджей. О чем - я не понимал, но было ясно, что Каранджу подвергли допросу. Дело это затягивалось, а мы с Мери все сидели в душной кабине. Наконец она перегнулась через Каранджу и обратилась к капитану на суахили. Потом резко обернулась ко мне.
- Открывай дверцу и давай вылезать. Я устала и хочу умыться, а кроме того, я чертовски проголодалась.
Капрал двинулся к нам, намереваясь остановить. Тогда Мери оглянулась на офицера и сказала по-английски:
- Вы не имеете права держать меня здесь. Я сейчас же пойду прямо к министру и потребую, чтобы он связался по радио с американским консулом.Она распахнула дверцу.- Вылезай, Колин, и убери этого капрала с дороги. Я не намерена сидеть тут в духоте.
Капрала мне отпихивать не пришлось: капитан пролаял команду, и тот отступил. Я вылез. Мери последовала за мной.
- Пошли. Умоемся - и обедать. Потом вздремнем. Не сказав больше ни слова Карандже и офицеру, она пошла прямо к главному зданию. Я двинулся следом. Делегаты уже сидели за ленчем. Мы слышали гул их голосов и звон тарелок в столовой.
- Передай все свои пленки в надежные руки,- сказала Мери.- Так будет лучше. Только не оператору, а кому-нибудь другому. Если нас допросят по отдельности, мы дошли до люгги, уснули, а потом выбрались на дорогу, и Каранджа подобрал нас там незадолго до полудня.
На ее лице мелькнула улыбка, и Мери, оставив меня, широким легким шагом направилась в свою комнату.
Этим вечером я впервые увидел Алекса Кэрби-Смита. Он сидел за несколько столиков от меня, болтая с группой американцев,- высокий грузноватый мужчина, полный энергии. Глаза его постоянно щурились - итог долгих лет, проведенных под сияющим солнцем. Длинные светлые волосы отброшены со лба назад, словно прибитые ветром. Он резко выделялся в толпе собравшихся. Даже не зная его, я, наверное, догадался бы, что он охотник: были в его глазах некая резкость и яркий жесткий блеск. Руки майора все время двигались, придавая особый вес словам. На левую руку была натянута коричневая перчатка, настолько неуместная в душной и жаркой комнате, что мой взгляд так и прилип к ней. Лишь несколько мгновений спустя я понял, что это протез. Шея майора была повязана красным шелковым шарфом, массивное чисто выбритое лицо сияло почти мальчишеским воодушевлением. Двигался он с необычайной легкостью, словно балансируя на цыпочках.
