Они переглянулись. Мадам Рене улыбнулась и ободряюще кивнула.
— Помните, что в день свадьбы вы будете выглядеть tres charmante![3] — настойчиво повторила она. — Я лично прослежу за этим!
Анжела не поблагодарила мадам в прямом смысле этого слова, но признательно посмотрела на нее и заторопилась по коридору вслед за горничной. В это время — за час до того, как звук гонга возвестит обед, — в доме было тихо, как в пруду. Гладкие плитки мраморного пола, как вода, отражали черную испанскую мебель из дуба; радужные пятна лежали там, где солнечному лучу удавалось пробиться сквозь щель в плотно прикрытых зеленых ставнях. Полумрак придавал дому таинственность, закрытые окна, как драгоценность, хранили прохладу.
Донья Миранда, в отличие от большинства женщин ее круга, любила окружать себя цветами; Анжела и горничная миновали не одно «нагромождение» тяжело пахнущих букетов. Их аромат сливался с дымом сигареты мужчины, нетерпеливо ожидавшего в салоне. Рассеянно затушив в ее одном из цветочных горшков на этажерке, он сделал шаг навстречу вошедшим.
Дом Фелипе слишком поздно сообразил, что сделал, и раздраженно пробормотал себе под нос ругательства. И почему женщины так любят эту ерунду? И его мать в том числе! Цветы предназначены для того, чтобы расти в саду, а не в доме.
— A, buenos dias, senorita![4] — Он низко склонился перед невестой, потом взял ее руку в свою и легко поцеловал. — Надеюсь, я не обрушился на вас с визитом в неподходящий момент? Донья Миранда сказала что-то вроде того, что вы закрылись от всего мира со своей портнихой… Но даже портних приходится отсылать, когда надо решать другие, более важные дела. А речь идет об оправе для сапфирового кольца!
— Неужели? — В голосе Анжелы не было особого энтузиазма. Она бросила на говорившего мимолетный взгляд и прошла в салон, который дон Фелипе только что покинул. — Я была на примерке своего подвенечного платья, сеньор, но, конечно, подобные вещи вряд ли представляют важность или интерес для мужчины.
Ее тон был очень сух. Не будет преувеличением сказать, что дон Фелипе был потрясен. Он посмотрел на Анжелу гораздо пристальнее и взволнованнее, чем она на него, отметил, что на ней светлое льняное платье, а выгоревшие на солнце волосы перехвачены лентой в тон, из-за чего девушка казалась по крайней мере на четыре года моложе своих девятнадцати. В который раз дон Фелипе подумал, что в общем-то она — довольно интересное и загадочное маленькое создание.
