Нет нужды описывать все остальное: от упавшего стула до двойной клавиатуры, прищемившей пальцы куколки, словно акульими зубами; весь спектакль с начала до конца заставил покатываться со смеху.
Когда наконец маленькая фигурка сумела, несмотря ни на что, пробиться к финальному триумфальному аккорду, клавесин встал на дыбы, поклонился и аккуратно сложился в чемодан, который куколка подняла. Затем она ушла со сцены под громовые аплодисменты. Некоторые из нас даже вскочили на ноги.
Огни снова погасли.
Повисла пауза — молчание.
Когда зрители успокоились, до наших ушей донеслись звуки мелодии — совсем другой музыки.
Я сразу же узнала мотив. «Утро» из сюиты Эдварда Грига «Пер Гюнт», и это показалось мне идеальным выбором.
— Добро пожаловать в Страну волшебных сказок, — произнес женский голос, когда музыка стихла, и прожектор высветил весьма необычного и выдающегося персонажа!
Сидя справа от сцены, — должно быть, она заняла свое место, когда погас свет, подумала я, — она была облачена в гофрированный круглый воротник из елизаветинского кружева, черное паломническое платье с кружевным корсетом, черные туфли с квадратными серебряными пряжками и крошечные очки, непрочно водруженные на кончик носа. Ее волосы представляли собой массу седых локонов, выбивающихся из-под высокой остроконечной шляпы.
— Меня зовут Матушка Гусыня.
Это была Ниалла!
В зале послышались охи и ахи, и она сидела, терпеливо улыбаясь, пока волнение не улеглось.
— Хотите, чтобы я рассказала вам историю? — спросила она голосом, который не принадлежал Ниалле и в то же время не мог принадлежать никому другому.
— Да! — закричал каждый, включая викария.
— Отлично, — сказала Матушка Гусыня. — Я начну с самого начала и продолжу до самого конца. И тогда я остановлюсь.
Можно было услышать, как упадет булавка.
— Давным-давно, — приступила она, — в деревне неподалеку отсюда…
Пока она произносила эти слова, красные бархатные кулисы с золотыми кистями медленно раздвинулись, открыв уютный домик, который я видела из-за сцены, но сейчас я могла рассмотреть его намного подробнее: сверкающие окна, раскрашенные штокрозы, трехногая табуретка для доения…
— …жила бедная вдова с сыном по имени Джек.
При этих словах на сцену прогулочным шагом вышел мальчик в коротких кожаных штанах и вышитом жилете и камзоле, посвистывая не в такт музыке.
— Мама! — крикнул он. — Ты дома? Я хочу есть!
Когда он обернулся, прикрывая глаза ладонью, как козырьком, от света нарисованного солнца, зрители коллективно выдохнули.
