Вырезанное из дерева лицо Джека было лицом, которое узнали мы все: как будто Руперт преднамеренно смоделировал голову куклы с фотографии Робина, покойного сына Ингльби. Сходство было сверхъестественным.
Словно ветер в холодных ноябрьских лесах, волна тревожных шепотков пронеслась по залу.
— Шшш! — наконец кто-то сказал. Полагаю, это был викарий.
Я представила, что он почувствовал, увидев лицо ребенка, которого похоронил на церковном кладбище.
— Джек был очень ленивым мальчиком, — продолжала Матушка Гусыня. — И поскольку он отказывался работать, спустя немного времени небольшие сбережения его матери были полностью истрачены. В доме было нечего есть, и на покупку еды осталось не больше фартинга.
Теперь появилась бедная вдова, вышедшая из-за угла домика с веревкой в руке, на другом конце веревки была корова. Они обе были кожа да кости, но у коровы имелось преимущество в виде пары огромных карих очей.
— Нам придется продать корову мяснику, — сказала вдова.
При этих словах коровьи глаза печально обратились на вдову, затем на Джека и, наконец, на публику. «Спасите!» — казалось, говорили они.
— Ах! — сочувственно пронеслось по залу.
Вдова повернулась спиной к несчастному созданию и ушла, предоставив Джеку делать грязную работу. Как только она скрылась, у калитки объявился разносчик товаров.
— Доброе утро, сквайр, — обратился он к Джеку. — Выглядишь шустрым парнем — из тех, кому могут пригодиться бобы.
— Может быть, — ответил Джек.
— Джек считал себя ловкачом, — сказала Матушка Гусыня, — и не успели бы вы сказать Лланвайрпуллгвингиллгогерихуирндробуллллантисилиогогогох, — что является названием места в Уэльсе,[46] как он обменял корову на горстку бобов.
Корова упиралась негнущимися ногами и впивалась копытами в землю, когда торговец утаскивал ее, а Джек стоял и рассматривал маленькую кучку бобов на ладони.
Затем неожиданно вернулась его мать.
— Где корова? — спросила она. Джек указал на дорогу и вытянул ладонь.
— Ты болван! — завопила вдова. — Безмозглый болван!
И она ударила его по заду.
В этот момент дети в зале громко засмеялись, и должна признать, что тоже хихикнула. Я в том возрасте, когда подобные вещи смотрят двумя разумами — одним, который гогочет над подобными шуточками, и другим, который позволяет себе не более чем довольно пресыщенную и самоуверенную улыбку, как у Моны Лизы.
От удара Джек взлетел в воздух, рассыпав бобы повсюду.
Теперь уже вся публика грохотала от смеха.
— Будешь спать в курятнике, — сказала вдова. — Если голоден, можешь поклевать зерно.
