Долли, наблюдавшая за гостиницей, притаившись в темноте, сразу узнала рейнджера Мэдисона, когда он раздвинул шторы и выглянул наружу. Даже на таком расстоянии она не могла спутать этого красивого мужчину ни с кем другим. Когда он скрылся за шторами, она была готова действовать. Воспользовавшись задним ходом, девушка проскользнула в гостиницу. Час был поздний, вокруг никого не было, и она беспрепятственно поднялась наверх никем не замеченная.
Лейн лежал на постели, пытаясь расслабиться, когда услышал какой-то звук, донесшийся из коридора. Будь это голос пьяного постояльца или обычный хлопок двери, он бы не обратил на него внимания. Но судя по всему, кто-то пытался проникнуть к нему в комнату, что могло означать только опасность. Схватив револьвер, он бесшумно переместился к двери. Лейн не удивился, когда дверная ручка повернулась и дверь начала медленно открываться.
У него были все основания подозревать, что незваный гость как-то связан с бандой Купера, и если это так, ему придется вначале стрелять, а уже потом задавать вопросы. Лейн напрягся, когда на полу появилась тень визитера, и сильнее нажал на курок.
Долли побаивалась входить в комнату рейнджера без предупреждения, но у нее не было другого выхода. Она не могла просто постучать в дверь, рискуя привлечь чье-нибудь нежелательное внимание. Тогда ее визит в гостиницу перестанет быть тайным. Приоткрыв дверь, она собиралась проскользнуть внутрь и шепотом окликнуть рейнджера, когда ее внезапно схватили за руку и втащили в комнату.
— Нет, Брайс! Прекратите! — воскликнула Дестини, изо всех сил упершись ладонями в его грудь.
— Я всегда знал, что вы темпераментная девушка, — сказал он, притянув ее к себе, чтобы снова поцеловать.
Дестини уже не раз целовали, но никогда еще ей не было так противно. Она продолжала вырываться, пытаясь отстраниться, но его хватка была слишком сильной. В этот момент она поняла, что ей необходимо как можно быстрее избавиться от него. Когда он коснулся ее груди самым непристойным образом, Дестини была так потрясена, что сделала то, чего не делала никогда прежде, — вырвала одну руку и ударила его по щеке что было силы.
— Я сказала, прекратите! У вас плохо со слухом?
Брайс полагал, что ее сопротивление всего лишь уловка, чтобы еще больше разжечь его страсть, но когда она влепила ему пощечину, он решил, что с него достаточно. Ни одна женщина, когда-либо ударившая его, не оставалась безнаказанной.
— Предпочитаете грубую игру? — процедил он, отстранившись, чтобы посмотреть на нее.
