Встал один: с насыщенными серыми пятнами смущения на лице, глаза такие же вместительные, как у профессора.
— Скажите, профессор, неужели все то, о чем вы сейчас так выразительно молчали, — правда?
— Увы, — торжественно произнес профессор.
Больше вопросов не было.
* * *
Я возвращаюсь с работы. Центр перекрыт. Шиману тормозят. Лиловые предупреждают, что на площади перед Оплотами — кварталами 999 президентов — собрались нонфуисты. Я с любопытством.
Площадь громаднейшая. Тысячи агломератов. И на трибуне один ярится. Я: кто? Мне: Пим.
Пим! Брат!
Я во все глаза. Обрюзгший. Высокий. Глаза вялые, хотя почти кричит. Нонфуистишка! Слушаю:
— Братья! Восчувствуем! Взыскуйте и обрящете! — речитативом говорит Пим, а толпа подвывает в одобрении. — Ибо дрожит и не дрогнет, ибо колеблется и непоколебима! Скажи себе: истинно верую, — и сгинет душевная боль, и воспрянет к будням своим. Скажите себе: истинно верую в Торжество Разума.
— Веруем! Веруем!
— Сегодня для нашей беседы я выбрал слова Учителя «От дурной привычки нельзя избавиться, выбросив ее в окно. Нужно медленно свести ее по лестнице.»
Чтение — единственный вид спиритуализма, только так мы можем вызвать тени прошлого, чтобы они поддержали нас своей мудростью. О чтении можно сказать, что это телефонная связь между современниками и почтовая, в один конец, между настоящим и будущим.
Мы, нонфуисты, верим в агломерата, в это вместилище порока. Верим в агломерата, в этот зыбучий песок, в эту мертвую воду. Мы верим в агломерата, истерзанного борьбой со злом в себе, со своей глупостью, агломерата, полного суетности и тщеславия. Мы верим в него за его порыв к свободе, за безумную игру воображения, за его головокружение, когда он смотрит на звезды, за его способность быть товарищем, братом; за его смех, за его слезы, за стойкость и мягкость! В Мире нет Дурака! И он есть — в нас самих! Именно из себя мы должны изгнать беса. Это и есть наша система защиты от дурака. И она надежнее электронных ловушек ЗОД!
От дурной привычки не думать или думать, имея в виду только часть предмета, не стараясь охватить мысленным взором пространство большее, чем семь условий якобы победившего разума, большее, чем пространство перед собственным носом, — вот что делает человека дураком, — от этой привычки быть Дураком нельзя избавиться, выбросив ее в окно. Этого нельзя сделать в одно мгновение. Скажем, провозгласив Духовную Революцию, вколов в зад самое премудрое лекарство, придумав похабные условия разума. Нет, наш Учитель, изобразивший в своих трудах глупость агломератии, учил, что и тысяча ступеней не избавит агломератов от проклятия глупости, если оно выбрасывает ее в окно — хотя бы в такое просторное окно, как Защита. Глупость возвращается через дверь. И так без конца. Сводите ее медленно по лестнице, и она зачахнет по пути, все уменьшаясь и уменьшаясь. Нельзя спрятаться от укуса змеи за бетонной стеной ЗОД, если эта змея в твоем сердце!
