Потом все кончилось, вода отступила с ревом. Он почувствовал, что его тело уже лишь наполовину погружено в воду, и с трудом взобрался на утес. Когда он делал это, море вернулось, но он успел опередить его. Волна потянулась за ним, но он был уже наверху. Почти в истерике он убегал от волны и упал на траву. Здесь он долго лежал неподвижно.
Постепенно к нему вернулись силы и сознание. Он встал и осмотрелся. Ветер бросал ему в лицо остро пахнущую пену, шум моря заглушал его голос. Но здесь были и остальные, они безмолвно стояли рядом и смотрели друг на друга. Глаза людей и рорванцев встретились с выражением ужаса.
Наконец они пересчитали уцелевших. Не хватало троих: Гуммус-луджиля, Аласву и Янвусаррана. Силиш застонал, и это звучало, как человеческое выражение боли. Лоренцен чувствовал себя больным.
— Надо осмотреть все вокруг. — Эвери говорил громко, но в гневе моря они слышали лишь шепот. — Они, может быть… живы… где-нибудь.
Начинался отлив. Фон Остен вскарабкался на стену и осмотрел залив. Две фигуры видны были на противоположной стороне. Они махали руками. Немец закричал:
— Гуммус-луджиль и другой живы! Они живы!
Силиш сузил глаза, пытаясь рассмотреть их в свете садящегося солнца и блеске воды.
— Ю Янвусарран. — Голова его поникла.
— Что это было? — выдохнул Эвери. — Что это обрушилось на нас?
— Это место — ловушка, — заикаясь, проговорил Лоренцен. Конфигурация залива, крутой наклон дна… прилив наступает, как полчища ада. На Земле бывают подобные штуки… но здесь прилив гораздо выше… если бы мы только знали!
— Это рорванцы! — губы фон Остена побелели. — Они знали! Они хотели погубить нас всех.
— Не будьте дураком, — ответил Лоренцен. — Прилив погубил одного из них и чуть не погубил всех. Это был несчастный случай.
Фон Остен удивленно посмотрел на него, но замолчал. Прилив быстро отступал. Они в сумерках пересекли залив и присоединились к Гуммус-луджилю и Аласву. Рорванцы собрали плавник для костра, а турок передал сообщение о случившемся по своему чудом уцелевшему приемопередатчику. Нигде не было и следа Янвусаррана: вероятно, его унесло в море, а может, его тело плыло у рифов, дожидаясь рыб.
Рорванцы выстроились в ряд и опустились на колени. Руки они вытянули в сторону воды. Лоренцен слушал похоронное пение и был способен перевести большую часть текста.
— Он ушел, он исчез, он больше не ходит, для него нет больше ветра и света, но его (память?) жива среди нас…
«Их горе неподдельно», — подумал астроном.
