— Ну что, редактор, как насчёт этого?
И я снова услышал тот приближающийся кнут, но больше не собирался подставляться под удар — хватит и прошлого раза. Так что я упёрся в неё холодным взглядом, идущим откуда-то из пропитанного пивом центра моего ходящего, говорящего, подвижного, обычного тела… Слова вылетели как плевок:
— А ты что-нибудь почувствуешь?
Попал. Может она и моргнула, но на лице это не отразилось.
— Нет. Но иногда мне нравится смотреть.
Через два дня после её смерти в Лос-Анжелесе Рубин стоит у окна и смотрит на падающий в залив снег.
— Так ты её так и не трахнул?
Один из его «тяни-толкайчиков», таких маленьких Эшеровских ящериц на роликах, поджав хвост носится передо мной по столу.
— Нет, — говорю я, и это правда, а дальше мне становится смешно, — Зато мы с ней подключились напрямую. Прямо той ночью.
— Ты и правда чокнутый, — говорит Рубин с заметным одобрением в голосе. — Ты ведь мог себя угробить. Сердце же могло остановиться, или, там, дыхалка… — Он опять поворачивается к окну. — Так она тебе ещё не звонила?
Мы подключились. Напрямую.
Раньше я никогда этого не делал. Если бы спросили почему, то я бы ответил, что работаю редактором, а прямое соединение — это слишком непрофессионально.
Но правда выглядит скорей так… Среди профи — имеется в виду легальный рынок, я никогда не занимался порнухой — черновой материал называют «сухими снами». Это нейрозаписи из тех уровней сознания, что большинству людей доступны только во сне. Но художники, те с кем я работаю в «Аутономик Пайлот», способны преодолеть поверхностное натяжение реальности, нырнуть гораздо глубже, вынырнуть уже в море Юнга и принести оттуда… Ну, назовём это «сны». Сойдёт для простоты. Думаю многие художники, композиторы и тому подобное — так всегда и делали, но нейроэлектроника дала нам возможность прямого доступа к их ощущениям. Так что теперь мы можем это записать, упаковать, продать, проконтролировать продвижение на рынке… Словом, «столько всего изменилось…», как любил говаривать мой отец.
Обычно я получаю черновой материал в студийных условиях, то есть уже профильтрованным кучей всякого специализированного железа ценой в несколько миллионов. Мне даже необязательно видеть самого художника. А то, что мы выдаём конечному потребителю, сами понимаете, уже структурировано, сбалансировано, словом — превращено в искусство. Но до сих пор есть люди, наивно верящие, что можно получить удовольствие, подключившись напрямую с тем, кого любишь. Думаю, большинство подростков это попробовало. Один раз.
