— Как тебе понравилась эта «битва гигантов» Ли?
— Вовсе не уверен, что он блефовал, — проворчал Ли. — Относись к нему по-доброму и, вполне вероятно, он все-таки выиграет следующие выборы.
— О, вполне вероятно, вполне вероятно, если конечно до этого ничего не произойдет.
— Советую, чтобы все произошло на этот раз так, как надо, Хардин. Говорю тебе, у Сермака есть последователи. Что, если он не будет ждать следующих выборов? Я помню еще времена, когда мы с тобой заставили кое-кого поплясать, несмотря на этот плакат, что ты нацепил на стену.
Хардин поднял брови.
— Ты сегодня настроен пессимистично, Ли, да к тому же еще и выдумываешь. Насколько я помню, наш маленький путч обошелся без всякого насилия, ни одна живая душа не пострадала. Это была необходимая мера, принятая в нужный момент, и все прошло гладко и безболезненно, хотя и с великими трудами. Что касается Сермака, он противник каких бы то ни было компромиссов. Ты и я, Ли, не Энциклопедисты. Мы ко всему готовы. Слушай, старина, подключи своих людей к этому молодняку, только вежливо. Пусть они не знают, что за ними следят, но будь повнимательнее, ты меня понимаешь?
Ли раздраженно засмеялся.
— Ты думаешь, я такой дурак, что буду сидеть и ждать сложа руки, пока мне прикажут? Сермак и его люди уже месяц у меня под наблюдением.
Мэр ухмыльнулся.
— Ты всегда хочешь быть первым? Ну, хорошо. Кстати, — мягко добавил он, — посол Вересов возвращается на Терминус. Временно, надеюсь.
Последовало короткое молчание, несколько напряженное, а затем Ли спросил:
— Что было в письме? Наши дела продвигаются?
— Не знаю. Не могу сказать, пока не поговорю с Вересовым. Может быть, да. В конце концов, должно же что-то произойти до выборов. Но с чего это ты вдруг помрачнел?
— Потому что не знаю, что из всего этого выйдет. Ты слишком умен, Хардин, и ты много скрываешь.
— И ты тоже, — пробормотал Хардин.
Потом он громко спросил:
— Это значит, что ты собираешься вступить в новую партию Сермака?
Ли против воли улыбнулся:
— Ну, хорошо. Ты выиграл. А теперь, не хочешь ли пообедать?
Сальвору Хардину, убежденному шутнику, приписывали множество эпиграмм, многие из которых, вероятно, апокрифичны. Тем не менее считают, что он однажды сказал:
— Хорошо всегда быть честным, в особенности, если у тебя репутация лгуна. пользоваться этим секретом, учитывая, что он уже четырнадцать лет играл на Анакреоне целых две роли, которые часто и неприятно напоминали ему танец человека на раскаленном металле.
