— Слушайте, вы случайно не интересовались, из чего Вась-Вась выгнал самогон в этот раз? — В голосе Бера прорезалось сомнение пополам с опаской.
— Признаюсь, желание такое возникало, — начал Никифоров, — однако по здравом размышлении я решил не делать этого, чтобы список перегнанных в эту жидкость ингредиентов не портил аппетит. Только чуть пригубил для пробы. Мой организм признал сей эксперимент удовлетворительным, а продукт годным к употреблению.
Троица собутыльников весело рассмеялась.
— Наливай.
— Ну, вздрогнем!
— А-гх… Хорошо пошла, зараза!
— Ты закусывай, закусывай. Вась-Вась гарантию дал на шестьдесят градусов.
— За нас!
— Еще по одной?
— Наливай.
— За выживших!
— Давай.
— Фух… А шашлычок хороший получился!
— Да, недурственный.
— Может, еще за одной сбегать?
— Ты предложил, ты и беги.
— У меня нога сломана была.
— Не трынди. Не нога, а рука, и я ее вылечил.
— Только ради тебя, братишка!
В висках стучали молотами кузнецы-гномы. Александр застонал и плотнее прикрыл ухо подушкой. Солнечный лучик протиснулся в щелку между матрасом и одеялом и больно ударил в глаз. Бер застонал и разлепил веки, его тут же закачали волны, вызвав новую серию стонов. А молоты продолжали бить в виски, и отзвуки ударов постепенно приближались к затылку, не забывая эхом отдаваться и в остальной части черепа.
«Вставай. Это в дверь стучат», — вклинился голос «внутреннего Я».
«Пошел в жопу», — ответил Бер наглецу.
«Сам пошел. Вдруг случилось чего?» — выложил козырь «Я».
«Ну ты ублюдок!» — Александр резко сел. Голова закружилась, предметы интерьера раздвоились и снова приняли обычный вид. К горлу подкатил противный комок. Страдалец с трудом подавил недвусмысленные позывы.
— Открывай, алкоголик! — разорялась в коридоре Ксения. Судя по мощи ударов, стучала она как минимум ногой.
«Сейчас кому-то достанется».
— Иду! — просипел Бер. Сестра, естественно, не услышала и продолжала ломиться.
Александр встал и на нетвердых ногах приблизился к двери, оперся рукой на косяк, резко распахнул створку и выдохнул, нарочито целясь в сестренку. Та отшатнулась.
— Ты об этом пожалеешь, алкаш! — прошипела она почище гнолла. — Приведи себя в порядок. Тебя все давно ждут. — Она развернулась и, быстро передвигая стройными ножками, исчезла из поля зрения.
Александр тупо постоял с минуту и понял наконец, чего так сильно хочет — в туалет. Он повернулся, увидел себя в зеркале, висящем на стене еще со времен, когда здесь был кабинет методиста, и недовольно поморщился. «И умыться», — с этой мыслью, подгоняемый мочевым пузырем, он начал одеваться.
