На крыше детского сада собрался почти весь командный состав и члены совета клана. По углам здания расположились бойцы, обслуживающие пулеметные расчеты.
— Теперь ты пояснишь, что происходит? — подошел к сыну Сергей Борисович.
— Действительно, Сашка, с чего вдруг? Медитировал, что ли, и узрел неприятности? — без тени насмешки поинтересовался Никифоров-старший. Он оторвался от окуляров бинокля и внимательно посмотрел на Бера, дожидаясь ответа.
Александр задумался. Как объяснить взрослым людям, почему он поднял на ноги всех, способных держать в руках оружие? Ничего не придумав, ответил как есть:
— Настя сказала, что Пушок почуял опасность. Это сложно объяснить, думаю, лучше перебдеть, чем недобдеть.
— О, это животное производит и будет производить на меня огромное впечатление, товарищи! Какая в нем скрыта сила, мощь! Скорость реакции просто поражает воображение. Готов поспорить на что угодно: его метаболизм привел бы в ступор моих прежних коллег. — Профессор Гофман захихикал, поправил вечно съезжающие с носа очки и продолжил: — А защитные механизмы функциональны настолько, насколько вообще может позволить эволюционный процесс местной фауны. Просто поразительно! Его чувствительность к окружающей среде, эмпатические и возможные, я подчеркиваю, товарищи и коллеги, только теоретически возможные телепатические способности могут позволить нашей науке, при должном исследовании мозга этого существа, продвинуться далеко вперед. Если бы вы приказали охотникам поймать для моих экспериментов такое же животное, каким владеет наша прелестная девчушка… Ох, какие перспективы, какие перспективы!.. — Марк Анатольевич с надеждой посмотрел на ухмыляющихся членов совета и в особенности на Александра.
Бер мысленно закатил глаза. «Наша песенка стара, начинай сначала».
Гофман, одетый по случаю тревоги в камуфляжную форму и с «макаровым» в кобуре, производил удручающее впечатление своим абсолютно не воинственным видом. Доставшаяся ему «зеленка» сидела на нем кое-как, несмотря на то что подбирали по размеру, и выглядела крайне неказисто. Однако никому в голову не приходило пенять ему за это. Ученый был ценен совсем другим — своим опытом и знаниями. Хотя все-таки было решено не выдавать профессору автоматическое оружие, а ограничиться пистолетом. По крайней мере, из него сложнее кого-нибудь случайно застрелить. Впрочем, ученый не настаивал.
— Вы, Марк Анатольевич, поосторожнее с такими желаниями и требованиями… — начал Александр, но профессор перебил его в своей излюбленной манере:
