— Или никогда, — сурово оборвала старуха. — А вот и луна, — сообщила она, прищурившись в черноту неба, пронзенную ослепительно сияющим диском.
Разговор утомил ее, и старуха почувствовала, что устала — хотя она еще ничего и не начала делать.
— Стой на месте, — прикрикнула она на Марго, видя, что та собралась было отступить от храбро подобравшегося к ногам волчонка. — Стой на месте и смотри в луну. Я говорила тебе, что луна — это зеркало.
— Ты говорила… — сердито и испуганно сказала Марго, послушно задирая голову к небу. И с трудом сдерживаясь, чтобы не попятиться — пока волчонок обнюхивал ее голые ноги, щекоча кожу горячим дыханием и по-прежнему свирепо ворча. — Ты говорила, что диких зверей бесполезно пытаться выдрессировать.
— Что за глупая человеческая привычка — вечно пытаться кого-то выдрессировать? — раздраженно буркнула старуха. — Почему люди всегда пытаются искалечить то, что попадает в их руки? Почему бы просто не позволить всем оставаться такими, какие они есть? Тебе бы понравилось, Марго, если бы кто-то захотел тебя выдрессировать?
— Вот еще, — фыркнула Марго.
— Слушай меня, — сказала старуха. — Я объясню тебе разницу между дрессировкой и любовью. Случается, некоторые путают одно с другим или пытаются оправдать одно другим — а это еще хуже. Дрессировка — это когда ты пытаешься заставить кого-то быть похожим на тебя, а любовь — это когда ты сам хотя бы ненадолго пытаешься стать похожим на того, кого любишь — для того, чтобы лучше понять его. Дышать, как он, видеть, как он, чувствовать, как он. Жить, как он. Волк, который любит человека, становится немного человеком, а человек — немного волком. А для того, чтобы уметь становиться кем-то другим, надо для начала понять самого себя… И это, возможно, сложнее всего — разглядеть, понять и принять свое собственное отражение.
Для этого и существуют зеркала. Только надо уметь в них смотреть. А теперь смотри, девочка, смотри как следует. Нет, не так, — нетерпеливый старухин голос рявкнул прямо в ухо Марго, а костлявый палец подтолкнул ее подбородок.
— Не на луну — а в луну, девочка. Понимаешь, в чем разница, а? Смотри до тех пор, пока не увидишь там своего отражения. Настоящего отражения. Девочку или волка… или что-то еще. Смотри.
Луна
…Она смотрела, и горьковатая улыбка навсегда примерзла к ее бледному лицу. Она смотрела и рассеянно гладила прозрачными пальцами обращенные к ней лица, оставляя на них сияющие отпечатки. Она смотрела так давно, что если бы она была живой, то уже должна была окаменеть насмерть от слез, горя, безумия в обращаемых к ней бессонных глазах. Если бы она была мертвой, она должна была бы ожить — от всего этого. Возможно, это и происходило с ней время от времени.
