— Ну что, уродец, умираешь? Ха-ха-ха. Не надейся, бледные демиурги не хотят тебя видеть, ты еще должен схлестнуться с лаоэрами, негодяй. Из-за тебя, братец, я вынужден подниматься на поверхность и прилагать усилия, дабы ты не вырвался из ямы жизни преждевременно. Ты придурок, уродец. У тебя вирусологическое, а не саркомное поражение соединительных тканей, крови и костного мозга. Ты этот вирус при захвате души получил, ублюдок в оболочке, хи-хи, — поиграл улыбкой «фавенок» айрини. — Завтра ты додумаешься, чем тебя можно спасти, и не умрешь, тем самым подтвердив свою репутацию гения гениев, идиот, хи-хи-хи…
В этом сне Алексей Васильевич четко знал, что это не сон и что он разговаривает со своим родным, одноклеточным, братом, который по какой-то причине считает его изгоем, но что это за причина, Алексей Васильевич так и не узнал, ибо сновидение его покинуло.
Интересно, во что это я опять вляпался? Похоже на то, что я как бы талант с неясными предпосылками для экстраординарного секс-творчества с патриотическим уклоном. Удостоверение, во всяком случае, мне выдали не просто железное, а лязгающе-железное. Карманно-картонный проблесковый маячок для метро…
Саша Углокамушкин со вздохом перекинул с одного плеча на другое огромную тяжелую сумку хозяйственно-дорожного типа и встал на эскалатор. В сумке лежали шесть уникальных суперусилительных плей-блоков для компьютера, маде ин Россия, из Новосибирска с любовью для ФСБ…
— Ты хотя бы толком понимаешь, о чем просишь? — спросила у него Степанида Грунина за утренним чаем. — И самое главное — для чего, а еще главнее — для кого?
— Не знаю, — честно признался Саша, — но надо. И не спрашивайте, зачем и кому.
— Хорошо, — легко, даже слишком легко, на взгляд Саши, согласилась Степанида Исаковна, — я дам тебе разрешение на выдачу плей-блоков «Орланд» из техотдела и не буду спрашивать, зачем тебе это нужно, но и ты будешь столь же готовно выполнять мои просьбы, помни об этом.
— Ладно, — кивнул головой Саша, — не забуду.
— Александр, — заглянул на кухню Юрий Бориславович, муж полковника Груниной, голубоглазый гигант двухметрового роста. — Хочешь, я тебе джинсы особым образом выглажу?
— Дорогой, — умилилась Степанида Исаковна, — в молодежной среде за глажку джинсов подсыпают крысиный яд даже в чай родителям, я уже не говорю о простых родственниках.
— Я же особым способом, Стеша, — не сдался Юрий Бориславович. — «Па-дэ-дэ Арнольда Краснинского» называется.
