Если все происшедшее огорчило следственную комиссию, то Хобан просто сходил с ума от горя. Он не мог точно вспомнить, что случилось в тот чертов час. Защитные механизмы заблокировали память, мешая ему докопаться до истины, которая могла погубить его.
Искусственный сон был прекрасной возможностью вбежать из мира действий и судей в мир безвременья и остаться там, раздумывая о вопросах морали. Хобану это было необходимо.
И теперь Стен смотрел на приходящего в сознание капитана. Конечно, Маковского огорчало то, что разговаривать он мог только с Джулией и Гиллом. Безусловно, он очень дорожил девушкой и просто сходил по ней с ума, но в то же время сознавал ее ограниченность.
Она прошла суровую школу жизни, но очень слабо разбиралась в науках, и хуже всего было то, что ее совсем не интересовали искусство и психология. По мнению девушки, наивысшими ценностями являются материальные. Она считала, что со стороны Стена глупо спрашивать ее о том, во сколько она оценит закат солнца или горы, освещенные первыми лучами солнца, или сколько стоит соловьиная песня. Однако Маковский прекрасно сознавал, как и большинство нормальных людей, что очень часто переоценивает то, что ему нравится, и недооценивает то, что любят другие.
Да и с Гиллом можно было говорить не обо всем. Андроид демонстрировал блестящие знания в науках и прекрасно разбирался в истории и философии. Тем не менее он не умел судить и жалеть. Для Гилла жизнь была такой же понятной, как физическая формула. Он не обращал внимания на эмоции, хотя Стену иногда казалось, что со временем это изменится.
Приняв душ и переодевшись, Джулия высушила волосы и присоединилась к Стену на главном контрольном пункте.
— Как я тебе нравлюсь? — поинтересовалась она.
Стен взял себя в руки и обычным тоном произнес:
— Очень нравишься. Сегодня ты прихорашивалась на пятнадцать секунд дольше, чем вчера. Продолжай в том же духе, и тогда не будет заметно никаких следов твоих схваток с Норбертом.
— Норберт и вправду очень хорош, — отдала должное противнику девушка. — Он уворачивается быстрее, чем я. И еще я уверена, что он более ловок, чем его живой оригинал.
Под живым оригиналом подразумевались чужие, наломавшие на Земле немало дров.
Но Норберт не был пришельцем. Он был отлично сконструированным роботом, снабженным множеством компьютерных программ, в числе которых запланировали и хищническую манеру поведения. Теперь Норберт находился с ними на контрольном пункте, и, казалось, его бешеная ярость совершенно угасла.
