Не хотелось видеть рядом с тобой Вернал, могла бы сказать Джудит, но вместо этого кротко пояснила:
— Погода была очень тихая. Снежная буря началась совершенно неожиданно.
— Ты не надела даже шлема, — укорил ее Роберт. — Будь на тебе шлем, ты бы не ушибла голову. Хотя… ты была в белой куртке, и, если бы не твои волосы, я бы не нашел тебя так быстро. — Роберт погладил свалявшуюся рыжую гриву жены, и нежная улыбка смягчила суровое выражение его лица. — Ты хоть понимаешь, что была на волосок от гибели?
Глаза Джудит наполнились слезами.
— Я думала, что могу пропадать часами и никто меня не хватится.
— Напрасно ты так думала, — усмехнулся он. — Кое-кто по тебе скучал.
До чего же приятно слышать!
— Пожалуйста, выпей это. — Роберт поднес поильник к ее губам, и Джудит глотнула теплое сладковатое питье. — А теперь еще. — Он протянул маленький стаканчик.
Джудит послушно сделала глоток и закашлялась.
— А это для чего?
— Чтобы отправить тебя туда, где ты должна сейчас находиться.
Вот я и дома, подумала Джудит, и сон взмахнул над ней своим темным крылом.
Она проснулась, чихая и пылая жаром. Шторы были опущены, ночничок отбрасывал слабый свет. В отделанном белым мрамором камине пылал огонь, а под лампой сидел Роберт и читал книгу. Услышав, что Джудит проснулась, он тут же склонился над ней.
— Что со мной? — прохрипела больная — голос не слушался ее. — Я препаршиво себя чувствую.
— Поделом тебе, — улыбнулся Роберт.
— Что ты здесь делаешь?
— Жду, когда ты проснешься. Вдруг тебе опять взбредет в голову побродить по дому. Я не хочу, чтобы ты свалилась на лестнице. Должно быть, у тебя небольшое сотрясение мозга, придется несколько дней полежать в постели. Это пойдет на пользу твоей лодыжке, да и температура спадет.
Даже если Вернал еще в доме, он, по-видимому, провел возле меня весь день и всю ночь, подумала Джудит. Потому что, когда она просыпалась, рыдая и дрожа всем телом, Роберт вырывал ее из ночных кошмаров, охлаждал ее виски лавандовой водой, гладил по голове. Он был нежным и ласковым, и Джудит до смерти не хотелось отпускать его от себя. И все же, пересилив собственный эгоизм, она сказала:
— Ты устал, иди поспи. — И снова погрузилась в целительный сон.
Согретая теплом и вниманием окружающих, Джудит быстро поправлялась.
Миссис Уилтон оказалась прекрасной сиделкой, заботливой и умелой. Друзья — и старые, и новые — постоянно присылали цветы. Посетители к Джудит не допускались — она была еще слишком слаба, но это ее только радовало: не нужно никому объяснять, почему она отправилась на прогулку ни свет ни заря в снежную бурю.
