На плечо юноши легла рука в перчатке.
— Тигр, успокойся! — настойчиво, жестко сказал Стефан. — Соберись! Ты защищался, тебя хотели убить. У тебя не было выбора!
Джеймс тяжело дышал, про себя шепча: «Я спокоен, я совершенно спокоен…», параллельно выполняя парочку мысленных упражнений для восстановления самоконтроля, как их учили в Академии. Вскоре Джеймс почувствовал, что сможет, пожалуй, рискнуть подняться на ноги.
— Ты себя нормально чувствуешь?
— Не очень, Кусака, — Джеймс отстраненно наблюдал, как визор гасит одно за другим тревожные сообщения: практически все современные модели отслеживали психическое состояние хозяев. — Я раньше… никогда…
Стефан снова хлопнул его по плечу.
— Верю. И, тем не менее, это ничего не меняет, — он кивнул себе за спину. — Иди, посмотри на него.
Джеймс вздрогнул.
— Зачем?!
— Когда посмотришь — поймешь. Иди, Тигр! — резко приказал Стефан. — Мы не можем тут до бесконечности болтаться.
Идти не хотелось. Очень не хотелось, но Джеймс понял, что пока он не сделает, что от него хочет Стефан, никуда они не пойдут. Медленно, настороженно глядя на все четче видимый в свете фонарей шлема труп на камнях, он подошел и, задержав дыхание, посмотрел вниз.
Человек лежал на спине, потому Джеймсу прекрасно была видна дыры на животе и в груди, размером со сжатый кулак: на полной мощности да с такого расстояния «шип» шутя пробивал бронекостюм, — что говорить о простом сьютере. Джеймс бросил всего один взгляд на валявшуюся рядом с телом серо-черный рейкер с зализанными формами, немного отличавшуюся по конструкции от его «Иволги» — память услужливо подсказала название: «Вихрь», — вспомнил ударившие в стену центрального комплекса плазмоиды, нервно сглотнул и перевел взгляд на шлем мертвеца.
Убитому было едва ли больше лет, чем самому Джеймсу. Круглое, пухлое лицо, с тоненькими усиками, завивающимися вверх, толстые губы, коротко подстриженные светлые волосы, квадратный, точно обрубленный подбородок. Но главным было не это: страшный, звериный оскал, застывший на белом, без единой кровинки лице, словно затылок сдавила огромная рука, стянувшая кожу. И еще были сузившиеся, почти превратившиеся в точку зрачки, окруженные какой-то мутноватой радужной оболочкой. В этих остановившихся, пустых глазах Джеймс почувствовал отражение того же звериного ужаса, безумия, ставшего посмертной маской несчастному.
Рядом с Джеймсом встал Стефан. В свою очередь посмотрел на мертвеца.
— С меня хреновый психолог, но я бы сказал, что он полностью рехнулся. Сбрендил, когда тут произошла катастрофа. Так что, если тебе будет легче, считай, что стрелял ты не в человека, а в дикого зверя. И учти, — назидательно сказал Стефан, — тебя бы он пристрелил, не моргнув и глазом. Или ты предпочел бы лежать на его месте, с дырой в груди?
