Надо ли говорить, что работа у нас спорилась. Через полтора часа весь более или менее приличный брак был растащен нами и надежно припрятан. Остальной мусор мы свалили в укромный закуток, разложили костер и с наслаждением закурили, усевшись в кружок и чувствуя особую осеннюю легкость, сдобренную изъятостью из мира и временной безопасностью. Другие члены бригады разбрелись кто куда, но мы втроем держались вместе. Быть может, в каких-то навыках мы, в шапочках и берете, и были менее годны к выживанию на этой земле, чем наши товарищи по заточению, но и в нас сидела способность укрыться и закосить, споро примениться к неудобствам, обустроиться малым и — главное — вдыхать полной грудью счастье каждой затяжки, каждого глотка подмороженного уже свежего воздуха, млеть под всяким теплым солнечным лучом. Было чувство парения и истомы, как при начале не смертельной болезни. Тут-то к нам и подсел Слесарь, неизвестно как на нас набредший:
— Закурим, студенты?
И он достал из кармана штанов поллитра, из другого — черный хлеб, из-за пазухи банку от сгущенного молока с обрезанными и оббитыми краями. Мы даже не удивились тому, откуда взялась у него водка, столь естествен был его жест, вытащили заначенные кучи рассыпных сигарет. Биолог не пил, Слесарь не настаивал, банка пошла по кругу, мы трое по очереди залпом выпили по дозе, и в бутылке осталась ровно половина. Зажевали хлебом. Слесарь, смачно закурив, сказал:
— Во всем есть своя наука.
Никто не спорил.
Он заговорил о стояках, хомутах, давлении, вентилях и манометрах, а мы кивали, и он с удовольствием видел, что ни один из нас ни звука не понимает. Молчал и мой приятель-философ, хоть и был скор на язык. — А помните, в Москву к Никите Фидель Кастро приезжал? — спросил Слесарь.
Мы смутно помнили, хоть и не улавливали связи между историческим визитом и сантехническим ремеслом, а биолог, как оказалось, даже встречал героя цветами на Ленинском проспекте — в качестве отличника в составе делегации своего седьмого класса.
— Так вот, был у нас инженер в домоуправлении. Въедливый мужик но справедливый. И надо ж было такому случиться, что в одном доме по Мичуринскому, в панельной белой башне, как раз тогда в подвале провало горячую трубу. Ну, натурально, весь подвал залило под завязку, а тут Кастро! Пар валит из-под дома, хоть и начало лета было на дворе, даже жарковато. Надо бы вентиль перекрыть, но только он там, глубоко, в кипятке. не достанешь.
