— Давай! — торопил ее я.
Двери вот-вот зашипят, закрываясь, а мы все еще на платформе.
И тут я не выдержал, — отпустил драгоценный велосипед, подхватил ненаглядную на руки, не забыв при этом и ненаглядную сумку, — и водрузил все это в тамбур вагона. А уже следом последовало транспортное средство. Так что мы удачно оказались в электричке, в самый последний момент, потому что двери ее закрылись, чуть не придавив мне спину.
Я достал сигареты, закурил и посмотрел на свою попутчицу.
— Ну? — спросил я ее.
— Дай мне одну, — попросила она.
Я протянул ей пачку, она достала сигарету, и я заметил, — пальцы у нее слегка дрожат.
Что же случилось?.. Что же случилось, — ничего же не произошло, — из-за чего тогда весь сыр-бор?..
— Что там было? — спросил я.
— Где?
— На рельсах.
— Бумажки какие-то.
— И все?
— Какой-то мусор, — сказала она, затягиваясь моим ЛМом.
— Так, — сказал я, рассматривая ее. Она была на полголовы ниже меня и выглядела скромница скромницей, — потупясь, изучала шину своего велосипеда, при этом, со знанием дела, покуривая мою сигарету. — Не крепкие?
— Других же нет, — сказала она.
— И что ты можешь сказать?
— Мне стыдно, — ответила она.
— За что?
— Просто стыдно, и все… Ни за что.
Ни за что, — не бывает. Но она не врала, должно быть. Не потому, что мы договорились, — с трясущимися пальцами о пустяковых договоренностях не вспоминают.
— Ты испугалась, — сказал я.
— Очень.
— Но между рельсами и вагоном ничего не было?
— Да.
— Ты испугалась раньше.
— Да.
— Ты испугалась электрички?
— Да.
— Ты первый раз садилась в электричку, и впервые в ней едешь?
— Да.
— Ты, случайно, не инопланетянка?
— Нет.
Я помолчал, переживая последнюю новость, а потом спросил осторожно:
— Может быть, ты и в метро никогда не ездила?
— Никогда, — ответила мне Маша, еще ниже опустив голову.
Должно быть, новая волна стыда нахлынула на нее…
Двери из вагона открылись и вошли две женщины, им нужно было выходить на следующей станции. Обе были полные, с большими бюстами и от этого казались сестрами. Они молча принялись разглядывать нас, причем одна смотрела только на меня, другая — только на Машу.
Поезд начал тормозить, когда одна из них сказала:
— Ты — жлоб, до чего довел свою Махрюту. Велосипедик себе иностранный денег купить хватило, вещичками прибарахлиться — тоже. А на бедную девочку, видно, копейки пожалел. Не приведи господи, когда с таким свяжешься, всю жизнь в нищете маяться будешь.
Другая добавила:
— Девочка милая, да что ж, он, нехристь, с тобой сделал, до какого состояния довел. Гнала бы ты этого обалдуя в шею… Или ты втюренная по уши?.. Тогда глаза открой, посмотри в зеркало, на кого ты, из-за своего мужика, стала похожа. Пугало огородное, и то — лучше…
