Готов биться о заклад, на собственные часы, с кем угодно: у него нет дембельского календаря… Меня передергивает от отвращения.
За этим столом комиссия прошлым утром выслушивала мою беспомощную историю. Как на меня, бедняжку, напали ночью неизвестные. Как схватили, не дав применить ни штыка, ни приклада. Как завернули руки за спину, как чмокнули винной пробкой, и принялись вливать в меня эту гадость… Держали за волосы, задирая лицо к лунному небу. Звезды дрожали в моих гневных очах. По щекам и подбородку стекала гнусная жидкость. Перемешавшись со слезами…
Замполит раскрыл рот от удивления. А доктор осторожно, чтобы не сбить меня с исповедального настроя, спросил:
— Но ведь, извините, когда вам прочищали желудок, там были огурчики? И, извините, помидорчики?..
— Да, — подтвердил я горестно.
Замполит посматривал то на меня, то на него, не зная, за кем останется последнее слово.
Капитан застыл сзади, — горестные морщины бороздили его чело… Или так показалось мне, что что-то бороздило. Момент был напряженный, вдобавок меня изрядно мутило, — так что было не до лирических наблюдений.
Если бы сподобилось и гарнизонный фотограф, презрев завесы секретности, совершил на память фотографию нашей роты, то, возможно, над одним человеком возник бы, чуть засвеченным облачком, нимб. У меня по этому поводу есть сильные подозрения. Временами переходящие в уверенность…
Ах, девушки, ненаглядные, представьте себе стройного тридцатитрехлетнего блондина, с холодными глазами настоящего мужчины, с твердой, как говорят, складкой у рта, и с татуировкой на левой руке у большого пальца. Там звезда и две буквы: С А. Что означает «Советская Армия».
Он разведен, у него есть ребенок.
Все мы знаем, его финтифлюшка не пожелала последовать за ним в наш забытый богом гарнизон. Из своего Ленинграда… Знание этого факта передается от призыва к призыву, — как присяга.
— Чекисты, мать, твою! — говорит он нам, закрыв двери в ленинской комнате. — Мотор у вас полетел, нечем воду в помещение качать?! Носите ведрами. Не доходит через голову, быстренько дойдет через другое место! Вы что охраняете в третьем карауле на втором посту?!
Он замолкает и оглядывает нас, сидящих вокруг него стройными рядами. Своих галчат, готовых последовать за ним в огонь и в воду.
Мы уже вспомнили, он быстренько освежил нашу память. Там, среди бесчисленных ящиков, попадаются с движками, что так нужны. Нам не нужно дважды напоминать.
— Чтобы завтра вода шла, — говорит, ставя точку, капитан. — Кто идет в третий начальником?
