Справа от административного штаба, ближе к промке, спрятана едва ли не самая главная достопримечательность лагеря. Тот приземистый домик в глухом углу бетонного забора промки, окутанный густой паутиной проволочных заграждений, почти не виден. Попасть туда можно только по длинному проволочному коридору, идущему чуть ли не от штаба вглубь, и я долго не знал, что там такое, а побывал там лишь к концу срока. Впрочем, туда никто не спешил. Это тюрьма в тюрьме. В подвалах этого домика камеры штрафного изолятора (ШИЗО) и ПКТ (помещения камерного типа — так сейчас называются бывшие БУРы, бараки усиленного режима). Что и говорить, не очень веселое место и от то, что печально известные БУРы переименовали в ПКТ, мало что изменилось.
Ну и в довершение общей лагерной картины — военная охрана, рота. Каждая зона имеет два официальных наименования: как предприятие и как военная часть. УЩ 49/47 — это номер предприятия, а в/ч — это номер военного предприятия, роты, охраняющей лагерь. Администрация и наемные контролеры относятся к управлению ИТУ, а рота — к внутренним войскам. Разное подчинение дает охране некоторую независимость от лагерной администрации и взаимный контроль, частенько они между собой спорят. Казарма роты с внешней стороны лагерных ограждений. Караул несут на вышках по периметру забора и в стеклянной башне на крыше административного корпуса, откуда просматривается вся территория зоны. Ночью лагерь освещен, вдоль забора везде фонари, по проволоке пущен ток и кроме того подключена сигнальная система. В случае нарушения ограждений — тревога, солдатам дано право стрелять в нарушителя. Говорят, за каждое такое попадание солдату полагается отпуск, поэтому они не пропускают случая. На моей памяти, правда, здесь никого не ухлопали, хотя беглецы были. Не знаю, чем объяснить: то ли солдаты зевали, то ли рука не поднялась — солдаты здесь в основном русские. На других зонах, где охраняют азиаты, их называют «черные», осечек, говорят, не бывает. Рота предназначена не только для наружной охраны, но и внутренней — проводит генеральные шмоны по отрядам и на плацу, усмиряет волнения. Как они усмиряют, я не видел, но по учебным нашествиям солдат в отряды можно представить. Собаки, дубинки. Метровая, прорезиненная дубинка — тяжелая вещь. При мне их не пускали в ход, солдаты давали потрогать, подержать на весу. Но в подвалах ШИЗО эти дубинки, случалось, применялись по прямому назначению. Взбунтовавшуюся камеру гонят вдоль коридора под градом дубинок с обеих сторон. Действует, как свидетельствуют сами побитые, безотказно.
