Я не обращаю внимания на такие события, как землетрясения, кораблекрушения в открытом океане, революции и сражения, — все это как нельзя более обыкновенно.
И мне не нужно ходить в театр для того, чтобы наслаждаться таким зрелищем. Вместо этого я взгляну раз или два на афишу, — это гораздо интереснее.
Но возвратимся к нашему приятелю ирландцу. Он очень любит виски, то есть мы хотим сказать, — сценический ирландец. У него на уме только виски, и этот напиток оказывает влияние на все его действия.
Костюм ирландца скорее можно назвать живописным, нежели опрятным. Надо думать, что в сценической Ирландии портным живется очень плохо.
Сценический ирландец отличается также и оригинальным фасоном шляпы. Он всегда носит шляпу без тульи; для чего он это делает, для того ли, чтобы голове было свежее, или же тут есть какое-нибудь политическое значение, — этого мы сказать не можем.
О, какая это тонкая штука!
Может быть, в действительной жизни он не представлял бы собою ничего особенного, но, по контрасту со сценическими мужчинами и женщинами среднего уровня, всякий, кто только не дурак от природы, понятно, представляется чем-то вроде Макиавелли.
Он — единственное лицо в пьесе, которое не верит всему тому, что говорит ему злодей, и не слушает его разинув рот. Это единственный человек, который узнает, кого нужно, несмотря на другое пальто и новую шляпу.
Надо только дивиться тому, что на сцене человек совершенно изменяется, если наденет другое пальто и другую шляпу. Это происходит оттого, что жители сцены привыкли узнавать своих друзей не по их лицам или голосам, а по верхнему платью и шляпе. На сцене женатый человек узнает свою жену только по тому, что она, как ему известно, носит голубую накидку и красную шляпу. Но если она снимет эту голубую накидку и красную шляпу, то он совсем растеряется и не будет знать, где его жена.
И вот она надевает желтый ватерпруф и зеленую шляпу, входит в другую дверь, говорит, что она — приезжая из деревни и спрашивает, не нужна ли ему экономка?
Так как он потерял свою возлюбленную жену и теперь некому присмотреть за детьми, то он и нанимает ее. Эта новая экономка кажется ему очень странной. В ней есть что-то такое, что удивительно напоминает ему его дорогую Нелли, — может быть, ее башмаки или платье, которых она не успела переменить.
Скучно тянутся одно за другим действия пьесы, но когда дело идет уже к развязке, она вдруг надевает опять голубую накидку и красную шляпу и входит в прежнюю дверь. Тогда он узнает ее и спрашивает, где она была все эти долгие годы, когда он так тосковал по ней!
